Дети бури - [11]
Впрочем, если Бесс умела быть озорной, то и деликатности у нее было не меньше: она избавила Соню от смущения вопросами о том, как прошло путешествие из Штатов. Спустя несколько минут женщины стояли посреди кухни и болтали так, будто были знакомы годами и теперь только обменивались новостями после недолгой разлуки. В обществе жены настроение Генри заметно улучшалось, и Соня предположила, что центром всего дома, вполне возможно, были не миссис и не мистер Доггерти, и даже, возможно, не дети, а Бесс. Похоже, что все здесь держалось в основном на ней.
– Ну ладно, – спустя некоторое время заметил Генри, – она же должна познакомиться с остальными служащими, а потом, как я полагаю, ей хотелось бы освежиться и отдохнуть после поездки.
– Лерой на улице, он подравнивает цементный пол в павильоне, – ответила Бесс. – Я только что с ним разговаривала.
Генри проводил Соню и Билла к выходу; они вступили на плотный покров из тропических трав, покрывавший напоминавшую ковер лужайку, и прошли по извилистой, выложенной каменными плитами тропинке к павильону на открытом воздухе, расположенному чуть ниже дома, вблизи восточного пляжа. Строение в длину составляло приблизительно сорок футов, в ширину – двадцать. Внутри стояли столы для пикника и скамейки, расположенные вдоль решетчатых перил. Крыша была аккуратно обшита дранкой, но сверху ее прикрывали связки пальмовых веток, создававших иллюзию примитивной постройки; результат получился на редкость привлекательным. В такой беседке приятно посидеть с бокалом чего-нибудь прохладительного, наслаждаясь пейзажем в минуту досуга.
– Миссис Доггерти любит сидеть здесь по утрам, когда еще прохладно и насекомые не начали докучать. Она много читает, – сообщил Генри.
Лерой Миллз, занимавшийся в данный момент полом в павильоне, стоял на только что залитой цементом площадке и наблюдал за их приближением, неуверенно улыбаясь. Оказалось, что это человек лет примерно тридцати, маленький, темнокожий, с оливковым цветом лица, выдававшим итальянское или пуэрто-риканское происхождение. Он выглядел чересчур тощим, но его сухощавая, подтянутая фигура говорила о том, что этот мужчина далеко не слабак.
Генри в своей обычной лаконичной манере представил ему Соню и закончил фразой:
– Лерой некоторое время прожил в Бостоне.
– Правда? – спросила Соня. – Я там училась в школе.
– По мне, так в Бостоне слишком холодно, – кивнул он.
– Мне тоже так кажется, – ответила она. – Вы из какой части Бостона?
– Из той, которую я не люблю вспоминать, – сказал Лерой с беспокойной улыбкой. – Я уже давно там не живу. До того, как переехать сюда, я работал в поместье мистера Доггерти в Нью-Джерси.
– И в Бостоне вы тоже у него служили? – спросила девушка, пытаясь завязать вежливый разговор. Хотя Лерой Миллз казался довольно милым, с ним было не так уж легко беседовать.
– Да, и там тоже.
– Я сама жуткая неумеха, – призналась она, – и восхищаюсь людьми, которые умеют чинить вещи.
– Если нужно что-нибудь починить, практически все, что угодно, просто обращайтесь ко мне, – ответил он, бросая взгляд на влажный цемент под ногами. – Теперь, с вашего позволения, мне нужно заняться своим делом.
Разговор был настолько банальным, насколько вообще может быть банальной беседа при первом знакомстве, и все же всю обратную дорогу Соня не переставала о нем размышлять. Миллз показался ей таким необщительным, даже несмотря на то, что своим упоминанием о Бостоне Генри дал ему самую обычную тему для обмена приветствиями. Конечно, вполне возможно, что этот человек был просто застенчив от природы, точно так же, как и Хельга. И все же, думала она, можно ли положа руку на сердце сказать, что она узнала о нем больше, чем об остальных? Хельга слишком смущалась, чтобы поддерживать длинный разговор. Билл Петерсон казался общительным и открытым, но о себе не рассказал практически ничего. То же самое произошло и с Бесс. Естественно, из-за того, что, по словам Петерсона, у Генри был плохой день, он мало что добавил к разговору, и все же... Необщительность Миллза была другого рода – будто он нарочно старался что-то скрыть. Она спросила, в каком районе Бостона он жил, – и мужчина уклонился от ответа, спросила, что он там делал, – и он так же быстро ухитрился сменить тему. Теперь Соня понимала, что его ответы только запутывали ситуацию, как будто она допрашивала его, а не вела простую светскую беседу.
Вернувшись в дом, девушка снова постаралась избавиться от неприятного впечатления. Она уговаривала себя, что делает из мухи слона, и все из-за этой истории, которую Петерсон рассказывал по дороге к Дистингью. Детоубийца, телефонные звонки с угрозами, анонимные письма, безумец на свободе – ни одна из этих вещей не способствует душевному покою, и все они были прямо-таки предназначены для того, чтобы заставить воображение работать без перерыва.
Когда они снова оказались в прихожей большого дома, Билл сказал:
– Ну, теперь я уйду, чтобы вы смогли отдохнуть. Увидимся за ужином. Тогда вы и с семьей Доггерти познакомитесь.
– Они едят вместе с вами? – удивленно спросила она.
Петерсон рассмеялся:
Приятно возвращаться в дорогие с детства места после долгих лет, проведенных вдали от дома. У Дженнифер Пэйдж радостно билось сердце, когда она вместе с Лизой, своей четырнадцатилетней сестрой, въезжала в родной Сноуфилд, маленький городок в горах, тихий, безмятежный, спокойный. Он и правда встретил их тишиной, но это была мертвая тишина – жители городка исчезли. А те немногие, кого они обнаружили, были безжалостно убиты. Кто уничтожил Сноуфилд? Какая страшная сила? Можно ли ей противостоять? И если да, то какими жертвами достанется победа над ней?
Фрэнк Поллард просыпается в переулке с чувством страшной опасности, которая ему угрожает. Фрэнк не помнит ничего, кроме своего имени. Укрывшись в мотеле, он проваливается в сон, а проснувшись, обнаруживает, что его руки в крови. Чья это кровь? Откуда она взялась? Далее события развиваются с ужасающей быстротой. Каждый раз, просыпаясь, он находит рядом с собой незнакомые предметы – и они пугают его сильнее, чем даже руки, обагренные кровью. Детективы Бобби и Джулия Дакота, взявшиеся расследовать это дело, очень скоро убеждаются, что оно куда опаснее, чем им казалось вначале.
Кто-то таинственный и безжалостный устилал каждый его шаг трупами, старательно заботясь, чтобы все улики указывали именно на него. Билли Уайлс более не мог считать это просто «игрой» маньяка. Происходящее явно имело определенную цель. Но какую? Кто мог ненавидеть Билли такой лютой ненавистью? Час за часом перед ним разворачивалось дьявольское представление. Автору этого кровавого шоу маской служило лицо, срезанное с очередной жертвы, а ключом к разгадке стало случайно услышанное Билли слово. Он не мог обратиться в полицию.
Из секретного исследовательского центра, занимающегося запрещенными генетическими экспериментами, убегают наделенные человеческим интеллектом собака и злобный монстр-убийца. В сплошной кошмар превращается в одночасье жизнь Тревиса Корнелла и Норы Девон, приютивших несчастного пса и пытающихся спасти его от преследования.
Человек просто обязан доверять своей интуиции. Особенно если он руководит научной арктической экспедицией и его мучает предчувствие неминуемой беды. И она не заставила себя ждать. В результате мощных подземных толчков двухсотметровый ледовый панцирь лопнул, как яичная скорлупа, и исследовательская группа Эджуэй оказалась в ледяной тюрьме. Положение несчастных ученых усугубляется тем, что один из них — психопат-убийца, вышедший на свою кровавую охоту.
Размеренная жизнь маленького курортного городка Мунлайт-Ков неожиданно превращается в кошмар. За короткое время десятки его обитателей становятся жертвами загадочных зверских убийств. Раскручивая это дело, тайный агент ФБР выясняет, что убийцы – монстры, созданные злым гением ученого-компьютерщика, одержимого маниакальной идеей стать властелином человечества.
Если бы крик, с которым ты просыпаешься посреди ночи, можно было собрать? Смешать с солью холодного пота, оставшегося на простынях? И, в качестве катализатора, добавить страх, даже ужас, вдохнуть или пошевелиться? Столкнувшись с собственным, искажённым «Я», пройдя сквозь хитросплетения коридоров безумия, возможно ли сделать правильный выбор? Чудовища? Люди? И есть ли вообще разница? Всё ещё считаешь сны прекрасными? Добро пожаловать… Содержит нецензурную брань.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.