Дети Армагеддона - [13]

В этот момент Сова с теплотой подумала о Винтике. Винтик не поддавался никакой классификации. Он был искусный мастер и механик, мог построить и переделать почти все. Он сконструировал самодельные приспособления на кухне и генераторы, а также солнечные батареи, питавшие их. Винтик переделал ее инвалидное кресло так, что ей стало легче передвигаться, проложил везде настилы, и теперь она могла самостоятельно добираться во все комнаты. Дренажные системы на крыше тоже были его работой. Используя отходы металла и инженерную смекалку, он сконструировал тяжелые двери и усиленные ставни на окнах, обеспечивающие их безопасность. Винтик утверждал, что научился всему этому от отца, который был механиком, — но больше о своих родителях не говорил ничего. Мальчик прибился к Призракам достаточно рано, ему не было еще и десяти лет, но уже тогда он умел делать разные вещи лучше, чем все они, вместе взятые.

Теперь, в четырнадцать лет, Винтик был вполне взрослым и умелым членом клана, чтобы разделить со старшими основные обязанности. Однако существовала одна проблема — Винтик был ненадежен, что неоднократно подтверждалось. Все было отлично, пока он работал под чьим-нибудь присмотром, но если его предоставить самому себе, выходило что-то ужасное. Винтик становился рассеянным, медлительным и не замечал очевидных вещей. Посылать его куда-то одного нельзя было ни в коем случае. В последний раз, когда они так поступили, Винтик не возвращался домой два дня. Его внимание привлекла старая сломанная машина, и он забыл обо всем, пытаясь вновь заставить ее ездить. Он даже не соображал, где находится и что делает, — его интересовала только, почему она сломалась и как ее починить.

Ближайшим другом Винтика стал Мелок. Похоже, потому, что они были полной противоположностью друг друга. Мелок — легкомысленный и нелюбознательный, его не интересовало, почему какая-то там штука работает, а только то, чем можно воспользоваться прямо сейчас. Он любил рисовать, и у него это здорово получалось — отсюда взялось и его имя. Однако он не был фантазером, как многие художественные натуры. Мелок отличался практичностью и твердо стоял на земле; рисование было для него видом работы. Винтик же рядом с ним представлял собой нечто непостижимое — мальчик того же возраста и темперамента, который мог все на свете заставить работать без сбоев, кроме самого себя.

«Парочка не-разлей-вода, — подумала Сова. — В общем-то хорошо. Вместе они положительно влияют друг на друга, а поодиночке с ними было бы столько хлопот».

Тесто для пирога уже было наполовину готово, когда Чейни вновь приподнялась и уставилась на железную входную дверь. На этот раз она не рычала, ее поза выражала лишь бдительность и отсутствие угрозы. Значит, пришел Ястреб.

Ее руки были заняты тестом, и Сова окликнула Воробышка, чтобы та открыла дверь. Мгновение спустя в комнату ввалились Ястреб и остальные. Смеясь и перебрасываясь шутками, они втащили ящики с яблоками и грушами и разместили их на кухне, где фрукты следовало перебрать и разместить для хранения на холоде. Вновь появились Мелок и Винтик, подошла Воробышек, и вскоре все уже собрались в общей комнате, обмениваясь информацией о событиях прошедшего дня. Сова прислушивалась к разговору со своего рабочего места, где она уже закончила с коржом и начала резать яблоки. Она наблюдала за выражением их лиц, переживала за них по ходу рассказа о происшествиях, ловила взгляды, которыми они обменивались, — словом, наслаждалась их свободным братством и товарищескими отношениями.

«Это моя семья, — подумала она с улыбкой. — Самая лучшая, какую можно себе представить».

Но когда Ягуар начал рассказывать про мертвую Ящерицу, хорошее настроение испарилось, и Сове пришлось напомнить себе, что она живет в мире, где иметь семью в первую очередь означает обеспечить безопасность и защиту от зла ее членов. Слово «семья» было в данном случае заменой понятия «клан». Призраки все вместе являлись кланом, а клану всегда угрожала опасность.

Сова закончила приготовление пирога, добавив корицу, сахар и заменитель масла, засунула пирог в печь и занялась приготовлением обычной еды. Минут через сорок она позвала народ ужинать. Ребята расселись на кухне на разномастных стульях и табуретах и принялись за еду. Они делали все, как она говорила, ведь Сова была их матерью, а они — как бы ее детьми. Все это так отличалось от жизни в компаунде, где после смерти родителей ее присутствие едва терпели.

Здесь Сову любили.

Когда все поели, Медведь и Речка убрали со стола, а Воробышек помогла вымыть посуду. Воду из дренажной системы экономили, но на посуду ее хватало. Им повезло — они жили в той части мира, где в достаточном количестве имелась дождевая вода. Во многих местах воды не было совсем. Однако нельзя было быть уверенным, что в один прекрасный день вода не исчезнет. В этом мире ни в чем нельзя было быть уверенным.

Сова как раз закончила мыть посуду, когда к ней подошел Ястреб.

— Тигр говорит, что у Персидки красные пятна, — тихо сказал он. Тревога и неуверенность в его темных глазах передались ей. — Он хочет, чтобы я достал несколько упаковок пленетона. Я согласился. Дал слово. Иначе он не стал бы меняться, и мы остались бы без фруктов.