Дети Арктиды. Северные истоки Руси - [23]

Его знают и Веды, это один из первобогов Адитьев, B(h)aga. И «бог», и «bhaga» в источнике своем восходят к арийскому, праиндоевропейскому, «bha» — «светило, звезда» (церковнославянский, точнее, старославянский до сих пор в православных церквях пишет имя бога как «бга»), первоначально являвшемуся одним из табуированных имен солнца как бога «светлого, светящего» (в санскрите сохранилось «bhas» — «светить, блистать»). От него и авестийский «baga» и санскритское «bhaga», но индоиранцы уже забыли суть имени, у них остался лишь эпитет «удача, благо, счастье», но этот эпитет сохранил главное, сокровенное северное, которое заключалось в том, что самым великим благом и удачей было появление, возвращение Солнца. Русское «бога ради» буквально совпадает с древнеперсидским «желанием удачи» — «Baga radii».

Само «солнце» во всех индоевропейских языках (sonne, sun, sol, soleil, surja) восходит к ведическому «sur» — «светить, блистать», то есть с тем же значением, что и «bha». У иранцев «Сура», в прямом значение «бог», у ведических индийцев «Сурья» — божество солнца.

В итоге — говоря «Бог», мы имеем в виду «Солнце», и говоря «Солнце», мы говорим «Бог».

Ведическое Солнце — «Surja», составное от «su-» — «свет, сверкать» и «rja-» — «царствовать», имеет параллель «Шу-Ра» и в Египте. Бог Шу один из первобогов, и значение его уже в додинастическом Египте было полузабыто, его считали богом воздуха, но в некоторых источниках его называли богом дня или света, так что связка Шу-Ра и в Египте означала «дыхание, свет Ра», то есть Солнце как эманацию, лик бога. Что в позднем Египте получило уже собственное обожествление как Атон, буквально «солнечный диск». У иранцев Авесты «Сура» было распространено и как имя, и от них же оно перешло к семитам как «соломон» и в мусульманский мир как «сулейман», но в буквальном виде осталось в древнерусском «шура». Очевидно, что это имя не русское и не индоиранское, это прарусскоиндоиранское, северное. В русском сохранилась и архаично северная универсальность рода, оно, «имя», и женское и мужское, а значит никакое, «среднее». У индоевропейцев солнце потеряло свою божественность и, как следствие, стало в разных языках рядовым объектом то женского (нем. die Sonne), то мужского рода (фр. Sole). Солнце как высшее божество не может быть ни «мужским», ни «женским», иначе подразумевало бы альтернативу, оно — «все», божественного среднего рода.

* * *

Для Масленицы как древнего праздника-встречи Зари не менее важна и продолжительность события. Сейчас это неделя, но это опять издержки христианизации, борьба с открытым языческим праздником привела к тому, что Масленицу урезали до 14 дней, а затем и до седмицы. Из сохранившихся раннесредневековых источников известно, что на Руси Масленицу, или Комоедицы, праздновали не менее месяца. Но изначально этот древнейший праздник Севера начинался с окончания полярной ночи 2 февраля (русского Сретенья) до весеннего равноденствия, и в русской народной песне родовая память сохранила это: …я думала, Масленке семь недель, а осталось Масленке один день…». Период Масленицы прямо связан с полярной зарей, с момента появления краешка светила на горизонте до появления его полного круга-блина. Сакральной пищи солнцепоклонников, поглощение которой есть священный обряд Масленицы, как приобщение к Солнцу, к верховному божеству, и невероятный разгул языческой Масленицы, которую так и не удалось задавить христианскими рясами и кадилами, напоминают нам о той великой радости наших великих предков по возвращении нашего великого божества.

В Масленицу человек кликал, то есть звал, солнце, это до сих пор делает православный в первый день Пасхи. Смотреть на «играющее» солнце выходили на пригорки, влезали на кровлю и пели: «Солнышко, ведрышко, / Выгляни в окошечко / Твои детки плачут / Пить-есть просят. / Солнышко, покажись, / Красное, снарядись!» Эти нехитрые стихи надо понимать буквально, они донесли до нас наше самое глубокое, древнее, сокровенное родовое. Сейчас нам уже непросто осознать, зачем весной, когда на всей Русской равнине солнце светит ярко, просить его «выглянуть в окошечко», «показаться и снарядиться», и особенно почему «детки плачут, есть-пить просят». Это не что иное, как сохранившаяся молитва новому, восходящему после великой полярной ночи животворящему Солнцу.

У русских Масленица еще и старуха, ее возили на санях, затем хоронили. В то же время на сани водружали столб, увенчанный колесом-солнцем, иногда этот столб служил мачтой поставленной на сани лодки, и тогда это сооружение напоминало солнечную ладью на скалах Скандинавии бронзового века. Может, самый архаичный обряд самой Масленицы — это праздник молодоженов, которых сначала катали на санях и потом зарывали в снег и чуть погодя выкапывали, символизируя смерть и воскресение. Тот факт, что обряд Масленицы — это и похороны Смерти, еще раз показывает главное, гиперборейское. Рождение нового Солнца — это одновременно умирание тьмы, символической Зимы-Смерти. Масленица воистину великий русский и гиперборейский праздник, истоки его в глубине тысячелетий. Профанацией будет считать его только «проводами русской зимы», в Северной Европе зимы тоже морозные, а в Средневековье морозы там были еще более крепкие, но ни скандинавы, ни финны, никто из северных соседей не знал или не сохранил главной идеи этого праздника. Есть, правда, карнавал в Венеции, некий странный островок в сугубо «рождественской» Европе. Странность проясняется, если вспомнить что этот праздник принесли с собой венеды, те же ваны-славяне.