Дети ада - [4]

Теперь он знал, что до самой Плещеевки будет снова и снова мысленно возвращаться к той страшной ночи в Санкт-Петербурге...

Иван Васильевич Рогожин всегда считал, что нелюбимое многими число 13 счастливое для него. 13 ноября 1961 года он родился, 13 августа 1985 года защитил диплом в Ленинградском университете, тогда носящем имя Жданова. Пять лет проучился на философском факультете, специальность научный коммунизм. Гораздо позже, в 1990 году он окончательно понял, что более глупого выбора он не мог сделать! Научный коммунизм — это хитроумное изобретение людей, люто ненавидящих все человечество. Только сам Сатана мог надоумить Маркса-Ленина на это дьявольское учение. И рано или поздно вселенский обман оболваненных коммунистической идеей народов должен был раскрыться. И он в конце двадцатого века наконец раскрылся...

После университета Рогожин два года преподавал в морском училище основы марксизма-ленинизма, оттуда вскоре его забрали в Дзержинский райком комсомола. В начальные годы перестройки, а точнее новой авантюры, придуманной опять же врагами рода человеческого, избрали секретарем райкома по идеологии. 13 сентября 1990 года он вышел из КПСС и ушел из райкома, полностью разочаровавшись в партийной работе. Жестоко корил себя за то, что в студенческие годы не разобрался в сущности большевизма. Но тогда многое было скрыто в архивах под замками, многого они, студенты, не знали и даже не догадывались, что на самом деле представляют из себя основоположники бредовых большевистских идей.

Два месяца ничего не делал, осмысливая свою жизнь и происходящие события в стране. Можно было бы как и другие комсомольские работники быстро переориентировавшись заняться диаметрально противоположной деятельностью: развращать и разлагать бывшую комсомольскую паству порнографией, видеобизнесом, торгово-биржевыми сделками, но Ивану все это показалось чудовищным и отвратительным. Он даже перестал .встречаться с бывшими коллегами по комсомольской работе. Порвав с коммунистической идеологией, он не пожелал на ее руинах делать свой бизнес, чем рьяно занялись даже некогда высоко стоявшие над всеми партийные, боссы.

13 января 1991 года Иван Рогожин стал заместителем генерального директора кооператива под хитрым названием «Аквик», правда, что это означает никто не знал. Кооператив считался совместным англо-советским предприятием. Чисто коммерческое учреждение. Со стороны Англии в нем участвовал хороший приятель генерального директора — бывшего инструктора обкома КПСС Бобровникова, работавшего в международном отделе. В свое время Александр Борисович Бобровников — в его обязанности входило встречать и провожать гостей Смольного из-за рубежа — неделю провел с Уильямом Вильсоном — членом лейбористской партии. Помимо политики Вильсон занимался издательской деятельностью: выпускал триллеры карманного формата и бульварную газетку. И Бобровников и Вильсон были большими любителями выпить и повеселиться. На этой почве они быстро спелись и даже подружились. Они продолжили и углубили завязавшееся в Ленинграде знакомство и в Лондоне, куда прибыл с партийной делегацией Бобровников. Вильсон оказался широким человеком, что не очень-то свойственно англичанам, и в свою очередь поводил своего знакомца по злачным местам старого Лондона. А когда в СССР началась горбачевская неразбериха, называемая перестройкой, Александр Борисович вспомнил про богатого английского друга и пригласил его к себе, уже не как партийный функционер, а как предприниматель. Из Смольного его «ушли», но, пользуясь старыми связями, присмотрел себе теплое местечко в новом еще не вставшем на ноги кооперативе. И поступил по известному принципу: самозванцев нам не надо — председатель буду я! Даже не председатель, а генеральный директор. В ту пору любой чуть оперившийся хозяйчик уже с гордостью себя именовал генеральным! От Брежнева, видно, пошло, больно уж забавно тот произносил слово «хенеральный секретарь». Кругом были свои люди, Бобровников быстро нашел помещение на Невском неподалеку от бывшей Государственной думы, зарегистрировался в Ленсовете и кооператив «Аквик» получил право на существование. Теперь для деловых людей все стало просто, кооперативы в стране плодились как грибы в дождливую пору. Чувствуя свой крах, партийные функционеры переводили крупные суммы в свои коммерческие банки, прятали на складах десятки тысяч тонн дефицитной бумаги, сдавали в аренду и продавали ненужные им здания, целые учреждения. Эта деятельность не афиши- решалась и выглядела в новых условиях правления вполне нормальной и законной.

Иван не предполагал в Александре Борисовиче таких коммерческих талантов. У себя он пока их не обнаружил. Да и ломать характер, по-видимому, ему было труднее, чем его бывшим коллегам по комсомолу и партии. Не так-то просто заставить себя смотреть на вещи, которые раньше казались криминальными, как на прогресс. Преследуемые спекулянты становились крупными фигурами в городском бизнесе, расхитители государственного добра — уважаемыми бизнесменами. Телевидение и радио, печать на все голоса прославляли новую прослойку советской буржуазии. Ну а вот как самому стать буржуем, если вместе с молоком матери тебе внушали, что капитализм — это скверна, богатство — противоестественно для советского человека, желание красиво одеваться и жить — мещанство.