Дети Абсолюта. Скромность и Храбрость - [22]

Пока неторопливые жители солнечной страны соображали, как наглые иноземцы посмели вторгнуться в их святая святых, я по-быстрому остановила на десять секунд картинку и оглядела место будущей бойни. Из двенадцати солдат только один достал оружие. Но стрелял он почему-то в место, откуда мой взгляд что-то отводило. Тимоти! Черт, нужно же было ему натолкнуться на интуита. Глаза защипало, и я, утерев слезы, вернулась назад. Вскинув свою винтовку, я прицелилась, и первый же выстрел попал в назначенный объект. Спасибо пяти годам обучения спортивной стрельбе. Теперь, надеюсь, хоть Скромность уйдет живым. Тем временем таттаренарцы начинали осознавать, что происходящее несанкционированно их руководством. Надо бы поскорее разобраться с остальными и бежать как можно дальше отсюда.

— Тим! — заорала я во всю глотку. — Возьми оружие у того, который упал и стреляй всех, кого видишь.

Двадцать Третий не был так опытен в стрельбе как я, но его оружие имело большую плотность огня. Да и своим хладнокровием член личной армии Сирин мог бы со мной посостязаться. Он убил нескольких солдат первой же очередью. Еще один из них неожиданно упал, истекая кровью. Кажется, это мой напарник постарался. Я сделала еще несколько выстрелов, но довольна была только двумя из них. Один из южан бросился к привратнику и, оголив мачете, рубанул им изо всех сил по груди Двадцать Третьего. Мужчина, перед тем как упасть, выстрелил пару раз и ранил своего убийцу. Рассвирепевший таттаренарец зарычав, ринулся в мою сторону, размахивая ножом. Слева от меня раздался громкий хлопок, потом еще один, и солдата постигла незавидная участь. Оставалось пятеро врагов. Двое из них были вооружены пистолетами, у троих имелось холодное оружие. Я осознавала, что сейчас они видят лишь одну, пусть даже вооруженную, хрупкую девушку. И вряд ли они берут в расчет, что она, в прямом смысле, бесстрашна, а рядом с ней находится ее невидимый напарник, у которого есть большая, заряженная пушка.

Один из солдат ужасающе улыбнулся и сказал, что-то вроде «такие ножки, да на мои бы плечики». Ну, все, ребята, приехали! Тут, значит, его друзей убивает, а он к бабам успевает подкатывать. Дикий народ. Еще один выстрел. Я бы хотела попасть в его голодающего червячка, но прицеливаться было некогда. Хватило и выстрела в голову. Тимоти тоже не спал. Палил, с непривычки, по воздуху.

К таттаренарцам уже бежало подкрепление. Даже с поддержкой напарника, долго я не протяну.

— Тим! Спрячь меня и уходим!

Пуля прошла рядом со мной, оцарапав руку. Рану начало жечь, но из-за возбуждения, я не чувствовала боли. Рядом со мной появился Скромность, держащий в одной руке винтовку, а другой поддерживающий отключившегося паренька. Бедняга… Как же тяжело ему пришлось. Вот почему он никак не мог попасть в цель. Испуг исчез из его глаз. Я видела лишь холодную решимость. Инициированные не боятся смерти. Тимоти отбросил оружие, схватил меня за руку, и мы как можно быстрее стали уходить из лагеря. Таттаренарцы кричали в след что-то злобное и одновременно недоуменное, но я с трудом могла разобрать что именно. Отойдя от лагеря, мы увидели, как оттуда выбегает несколько солдат, наверняка, на наши поиски. Поэтому мы шли молча. Я помогала ему нести корреспондента.

У меня с Тимом образовалась Связь. Сильная, ментальная, как и должно быть у дуальных партнеров. Я чувствовала, что могу доверять ему полностью. И знала, что он доверится мне тоже.

Когда мы дошли до машины, Скромность, наконец, решил разорвать сковывающее нас молчание:

— Кто поведет…теперь, когда…

— Я поведу. Как ты?

— Не спрашивай ничего! — неожиданно резко ответил он. — Я просто должен это пережить.

Тимоти выглядел несчастным. Мы аккуратно расположили журналиста на заднем сидении.

— Этот парень…его зовут Том. Его друзей убили в лагере. Я не смог им помочь!

Из его груди вырвался всхлип. Тим начал плакать навзрыд, до икоты. Потом он отвернулся, и его вырвало на проезжую часть. Несколько раз. После этого он встал, вытер рот рукавом куртки и с вызовом посмотрел на меня.

— Это, мать вашу, и есть те необычные вещи, о которых предупреждала меня Сирин? Я убил человека. Возможно даже двух… И был готов убивать еще! Да, я никогда не был гуманистом, но до этого дня я убивал только комаров.

— Твое мироощущение сейчас нестабильно, но ведь ты не хочешь убить меня или этого парня, Тома?

— Да не хочу я никого убивать! И тогда не хотел! Просто в тот момент это казалось правильным. А теперь я не знаю, что со мной происходит. Жизнь стала для меня игрой в реальном времени без правил и права на реванш.

Тимоти прокричал все это на одном дыхании. Потом закашлялся и начал говорить чуть тише.

— Хитер, мне семнадцать лет. До недавнего времени, я лишь ходил на учебу, читал книги, презирал родителей, сверстников и весь мир. Думал, что для меня у вселенной припасено что-то особенное. Но готов ли я к этому?

— Я не знаю, Тим, — устало ответила я. — Когда-то мне довелось испытать кое-что более страшное. И я задавалась тем же вопросом, что и ты. Смогу ли я это пережить? Как ты видишь, я смогла. И, да, мне было столько же лет, сколько и тебе.