Детективные романы и повести - [4]

— Нет, только его. Да и то какие-то странные. Она ведь первая подошла к трупу и оставалась около него одна. И, вероятно, она вытерла и бутылку и стакан, а потом прижала к ним его пальцы. Но из этого ничего не вышло. Обвинитель, старик Рудольф, очень потешался, демонстрируя на суде, что человек никак не может держать в руке бутылку этим способом. И мы, конечно, из кожи лезли, чтобы доказать, что, напротив, может, тем более, что у умирающего были сведены пальцы. Но, откровенно говоря, чепуха, которую мы старались внушить, была совсем не убедительной.

— Значит, кониин был влит в бутылку до того, как она понесла ее в сад?

— Нет, в бутылке кониина не оказалось вовсе. Он был только в стакане.

Деплич помолчал. И вдруг его большое красивое лицо выразило удивление.

— Послушайте, Пуаро, а, собственно, куда вы гнете?

— Так ведь если Каролина Крэль была нс виновна, — сказал Пуаро, — то каким образом мог очутиться этот кониин в пиве? Защита утверждала, что Эмис Крэль сам влил его туда. Но ведь вы же говорите, что такой поступок был бы для него совершенно невероятным, Следовательно, если Каролина Крэль не сделала этого — значит, это сделал кто-то другой.

Деплич даже подскочил.

— Ну, знаете, Пуаро, от вас я этого не ожидал! Какой смысл ворошить дело, с которым покончено давным-давно? Безусловно, виновата она. Вы поняли бы это сразу, если бы видели ее в то время. Все было написано у нее на лице! Мне даже показалось, что она обрадовалась приговору. У нее не было ни страха, ни подавленности. Ей хотелось только, чтобы процесс поскорее кончился. Удивительная женщина!

— И все же, — протянул Пуаро, — она, умирая, оставила для дочери письмо, в котором клянется, что не виновата. И теперь ее дочь доискивается правды.

— Ну, боюсь, что она не возьмет правду голыми руками. Откровенно говоря, Пуаро, сомневаться не приходится: она его убила.

— Вы меня простите, мой друг, но мне хочется самому разобраться в этом деле.

— Я не представляю себе, что еще можно сделать. Ну, прочитайте описание всего процесса в газетах. Обвинителем был Рудольф — его уже нет в живых. А кто же был его помощником? Кажется, молодой Фогг. Да, верно, Фогг. Вот поговорите с ним. Ну, и потом есть люди, которые были там в то время. Я не думаю, чтобы им доставило удовольствие раскапывать заново всю эту историю, но вы сумеете добиться от них всего, что вам нужно, — вы ведь въедливый.

— Ах, да, есть еще заинтересованные лица. Это очень важно. Вы, случайно, не помните их?

Деплич задумался.

— Кто же были заинтересованные лица? Если не ошибаюсь, их было пять человек. Слуг я не считаю: две или три до смерти перепуганные старухи — они абсолютно ничего не знали, и на них никакого подозрения не падало.

— Пятеро, вы говорите? Расскажите мне о них.

— Ну, во-первых, Филип Блейк. Он был лучшим другом Крэля и в то время гостил у них. Он жив, я иногда его встречаю. Он биржевый маклер, играет там довольно удачно и в последнее время растолстел.

— Так. А следующий кто?

— А следующий — его старший брат, — провинциал, помещик и домосед. Это именно он возился со снадобьями и травами. А вот как его звали? Не припомню. Ах, вот: Мередит. Мередит Блейк. Не знаю только, жив ли он.

— А еще кто?

— Еще? Ну, еще — причина всех бед: девушка, замешанная в деле, — Эльза Грир. Очень боевая. Она после этого имела уже троих мужей; разводится и снова выходит замуж, как ни в чем не бывало, и с каждым разом все выгоднее. Сейчас она — леди Дитишэм. Откройте любой номер журнала «Тэтлер», и вы наверняка найдете там что-нибудь о ней.

— Ну, а еще двое?

— Еще — гувернантка. Не помню фамилии. Славная, неглупая женщина. И наконец — девочка, сводная сестра Каролины Крэль. Тогда ей было лет пятнадцать, а теперь — это человек с именем. Она выкапывает из земли всякую всячину и изучает историю человечества. Ее фамилия Уоррен, Анджела Уоррен. Своеобразная женщина для нашего времени. Я недавно видел ее. У бедняжки изуродовано лицо: громадный шрам на щеке. Она… Ну, да вы все узнаете сами.

— Виновна, как сам дьявол! — отрезал мистер Фогг.

Эркюль Пуаро задумчиво смотрел на тонкое, красивое лицо юриста. Квентин Фогг был бледен, худощав и как-то странно лишен индивидуальности. Это был человек совсем другого типа, чем Монтегью Деплич. У Деплича была и энергия, и сила воли, и яркая индивидуальность. Он умел добиться желаемого эффекта посредством резкой смены интонаций. То он вкрадчив, обаятелен, красив. То — как по волшебству — губы поджаты в «волчьей улыбке», и он жаждет крови.

— Виновна, как сам дьявол, — повторил Фогг.

Эркюль Пуаро окинул его внимательным взглядом.

— Значит, — произнес он, — вы не сомневались?

Фогг кивнул.

— Видели бы вы ее на допросе! Старик Рудольф просто стер ее в порошок.

Он помолчал и вдруг сказал:

— В общем, дело было неинтересное.

— Я не совсем понял вас, — промолвил Эркюль Пуаро.

Фогг нахмурил тонкие брови.

— Как бы вам объяснить… Это — чисто английская точка зрения: на охоте интересно стрелять только в лет. Такое сравнение вам понятно?

— Да, я понял, хотя это действительно чисто английская точка зрения. Англичанин любит, чтобы противник обладал спортивной силой, — будь то охота, или футбольное поле, или судебный процесс.