Детективное агентство Дирка Джентли [сборник] - [16]

Сделай пометку для Сьюзан: пусть раздобудет такой знак и приколотит его к заточенной жерди. Воткнем в землю, чтобы зайцы читали. Конечно, я имею в виду секретаршу Сьюзан, не тебя.

Так, о чем я говорил?

Ах да. О Ричарде и второй версии «Гимна». Сьюзан, через две недели состоится бета-тестирование. Ричард уверяет, что все в порядке. Но каждый раз, когда я вхожу к нему в кабинет, у него на экране компьютера одна и та же картинка: диван вертится вокруг своей оси. По словам Ричарда, это важная концепция, но я вижу всего лишь предмет мебели. Людям, мечтающим превратить бухгалтерскую отчетность компании в песню, вряд ли нужен крутящийся диван. Да, и еще. По-моему, пока рано заниматься трансформацией рисунка эрозионной сети Гималаев в пьесу для квинтета флейт.

Теперь о проекте Кейт. Сьюзан, не скрою, он нам дорого встанет и по оплате труда, и по машинному времени. И меня это очень тревожит. Конечно, исследования долгосрочные и важные, но ведь существует вероятность — да-да, всего лишь вероятность, однако нам следует в полной мере все проверить и оценить, — что они ни к чему не приведут… Странно, из багажника слышен какой-то шум. Вроде бы я хорошо его закрыл.

…Так вот, что касается Ричарда. Боюсь, только один человек может узнать, занимается он делом или витает в облаках. И этот человек — Сьюзан. На этот раз я имею в виду, конечно, тебя, Сьюзан, а не свою секретаршу.

Поэтому прошу — хоть мне очень неудобно, честное слово, — но, пожалуйста, повлияй на него. Объясни, как для нас это важно. Он должен понять, что «Новейшие технологии» — развивающаяся коммерческая компания, а не место для постановки опытов. Вечная проблема с этими учеными — выдвинут одну действительно стоящую идею и ждут, что их будут финансировать до скончания века, а сами вычисляют рельеф собственного пупка… Прости, мне нужно остановиться и закрыть багажник. Я сейчас…

Гордон положил трубку на пассажирское сиденье, съехал на обочину, вышел из машины и подошел к багажнику. В это мгновение крышка распахнулась. Некто выскочил из багажника, выстрелом в грудь из двустволки убил его наповал и исчез.

Изумление, испытанное Гордоном Вэем в момент своей внезапной смерти, не идет ни в какое сравнение с тем, как он удивился бы дальнейшим событиям.

Глава 8

— Входите, мой друг, входите.

К квартире профессора на верхнем этаже здания, ютившегося в углу второго внутреннего дворика, вела винтовая лестница. Освещение на лестничной площадке никуда не годилось. Все бы ничего, если бы там горела лампочка, однако лампочка отсутствовала, поэтому дверь едва просматривалась и к тому же была заперта. Профессор пытался отыскать ключ в тяжелой связке, напоминавшей оружие ниндзя, метнув которое можно срубить дерево.

Двойные двери в квартирах преподавателей в старой части колледжа образуют нечто вроде шлюзовых камер. И, как это обычно бывает со шлюзовыми камерами, приходится немало постараться, чтобы их открыть.

Наконец профессору удалось найти ключ от наружной двери — это оказалась прочная дубовая плита, покрытая серой краской и лишенная каких-либо декоративных элементов, если не считать узкой прорези для писем и американского замка. Дальше шла вторая дверь, отделанная ничем не примечательными белыми панелями, с самой заурядной медной ручкой.

— Входите, прошу вас, — повторил профессор, нащупывая выключатель.

В темноте тлеющие угольки в камине отбрасывали красные блики на стены, но электрический свет в одно мгновение залил комнату и разрушил магическое очарование. Профессор нерешительно потоптался у порога, будто хотел в чем-то удостовериться, но наконец суетливо и даже как-то радостно сделал шаг вперед.

Просторная гостиная с панелями на стенах была обставлена слегка пообтрепавшейся мебелью, которая, впрочем, вполне справлялась с основной своей задачей — придать помещению уют. У дальней стены стоял массивный стол красного дерева с толстыми кривыми ножками, заваленный книгами, подшивками газет, папками и норовящими развалиться стопками бумаг. Там же, к удивлению Ричарда, гордо и особняком лежали старые бухгалтерские счеты.

Рядом со столом ютились невысокое бюро в стиле ампир — весьма ценная вещь, не будь она такой обшарпанной, — и пара изысканных стульев эпохи королей Георгов, за ними — величавый книжный шкаф викторианского периода. Словом, сразу видно, что здесь живет университетский преподаватель: на стенах карты и гравюры, на полу потертый, выцветший ковер. Создавалось впечатление, что хозяин давным-давно ничего в этой комнате не двигал и не менял. Похоже, так оно и было.

Насколько Ричард помнил по предыдущим своим визитам, одна из дверей в комнате вела в кабинет, уменьшенную копию гостиной: повсюду еще более высокие кипы книг и стопки бумаг, готовые обрушиться в любое мгновение, мебель, пусть старинная и дорогая, усеяна следами от чашек с чаем и кофе и уставлена самими чашками.

Через вторую дверь можно было попасть в тесную и довольно скромно оборудованную кухню, а оттуда винтовая лестничка вела в спальню и ванную комнату.

— Присаживайтесь на диван и попробуйте устроиться поудобнее, — гостеприимно суетился профессор. — Не знаю только, удастся ли вам. Мне все время кажется, что его набили капустными листьями вперемешку с ножами и вилками. — Он серьезно посмотрел на Ричарда. — У вас дома хороший диван?