Детективное агентство Дирка Джентли - [46]

— Нет ничего странного в том, что при создавшихся обстоятельствах ты не можешь собраться с мыслями. Кто-то должен помочь тебе собрать их. Наилучшим выходом для тебя, да и для меня тоже, будет, если ты позволишь мне провести сеанс гипноза. Я уверен, что в твоем подсознании засело Бог знает сколько важной информации, которая так и не появится на свет, пока ты так напуган. Не появится еще и потому, что ты не осознаешь ее важности. С твоего согласия мы этот процесс ускорим.

— Итак, решено. — Ричард встал. — Я иду в полицию.

— Очень хорошо, — сказал Дирк, откидываясь на спинку кресла и кладя ладони на стол. — Желаю тебе успеха. По пути, будь добр, скажи моей секретарше, чтобы принесла мне спички.

— У тебя нет секретарши, — ответил Ричард и вышел.

Дирк посидел еще какое-то время, размышляя, потом с грустью смял картонку из-под пиццы, засунул ее в корзинку для бумаг и пошел искать в конторском шкафу метроном.

Ричард, прежде чем выйти на залитую солнцем улицу, постоял, раскачиваясь на последней ступеньке лестницы, а затем решительно шагнул через порог и странной танцующей походкой присоединился к толпе прохожих. В голове у него тоже все вертелось и прыгало. С одной стороны, он не мог поверить, что его свидетельства не смогут доказать его полную непричастность к убийству Гордона, с другой же — он не мог не согласиться, что все выглядит чертовски странным.

Ему никак не удавалось разумно и ясно понять то, что произошло. Сама мысль о том, что Гордон убит, приводила его в такое смятение, что в голове начиналась адская путаница и он просто переставал соображать.

Он подумал, что тот, кто нажал курок, видимо, был начисто лишен какого-либо чувства вины и сожаления. Но тут же пожалел, что такое полезло ему в голову. Вообще все, что рождалось теперь в его мозгу, пугало его. Все мысли были совсем не подходящие для такого момента и все больше сводились к одному: к его новому положению в компании «Передовые технологии Уэя».

Он попытался, заглянув в себя, найти хоть какое-то чувство, похожее на скорбь или сожаление по поводу гибели шефа. Он верил, что такое чувство в нем есть, должно быть, но найти его мешает затянувшееся состояние шока от ужасного известия.

Ричард даже не заметил, как дошел до Айлингтонского парка, и вид полицейской машины у дверей его дома был для него подобен удару молотка по голове. Он быстро повернулся и сосредоточил свое внимание на меню в витрине греческого ресторана.

«„Долмады“, — думал он, лихорадочно произнося названия блюд. — „Сулваки“. Ага, это, кажется, такие маленькие греческие колбаски, приправленные специями и аппетитно пахнущие».

Не поворачиваясь, он постарался представить себе, что происходит у его дома. Там стоял полицейский, наблюдая за улицей, это он заметил, бросив первый быстрый взгляд, и, насколько он запомнил, боковая дверь, ведущая в его квартиру, была открыта.

Значит, полиция в его квартире. «Фасоль плаки». Черт побери, это фасоль, сваренная в томатном соусе с овощами.

Скосив глаза, он попытался через плечо окинуть взглядом улицу. Полицейский смотрел прямо на него. Ричард снова уставился в меню и постарался представить себе фрикадельки из мясного фарша с картофелем, зажаренные в сухарях с луком и приправой из трав. Кажется, полицейский узнал его и намерен сейчас перейти улицу, схватить его и сунуть в полицейский фургон, как это они когда-то проделали с Дирком в Кембридже.

Ричард вытянулся, расправил плечи, готовясь достойно встретить руку закона, но она не опустилась на его плечо. Оглянувшись, он увидел, что полицейский смотрит совсем в другую сторону.

Ему стало ясно, что его поведение совсем не выдает в нем человека, готового отдать себя в руки полиции.

Итак, что ему следует делать в таком случае?

Попытавшись без скованности и неловкости, выдающей страх, отойти от витрины, он, все еще держась несколько напряженно, покинул ресторан и, пройдя десяток шагов, быстро нырнул в Кемденский пассаж. Здесь он зашагал так быстро, что почти стал задыхаться. Куда теперь? К Сьюзан? Нет, полиция, должно быть, следит за ее домом. В контору «Передовые технологии»? Нет, по тем же причинам. Господи, безмолвно кричала его душа. Неужели ты теперь станешь беглецом?

Он убеждал себя, как недавно убеждал Дирка, что ему нечего бояться. Полиция, как его учили в детстве, для того и существует, чтобы помогать и защищать невиновных. Эта мысль привела его в такой ужас, что он тут же рванул вперед по пассажу и налетел на счастливого обладателя уродливого эдвардианского торшера.

— Простите, — пролепетал Ричард, — прошу прощения.

А сам подумал, как можно купить такое уродство, и снова замедлил шаги, загнанно оглядываясь по сторонам. Знакомые витрины, полные блестящей медной утвари, старой полированной мебели и акварелей японских рыбок вдруг стали враждебными.

Кому надо было убивать Гордона? Эта мысль преследовала его всю дорогу, пока он не свернул на Чарльз-плейс. Но он знал одно: это сделал не он.

Кто же тогда?

Это была новая мысль.

Многие недолюбливали Гордона, но между антипатией к кому-либо и желанием убить его — дистанция огромного размера. Застрелить, задушить, протащить через поле, а потом сжечь в собственном доме! Именно благодаря дистанции между антипатией и желанием прикончить кого-нибудь половина рода человеческого продолжает здравствовать и наслаждаться жизнью.