Детективное агентство Дирка Джентли - [32]

— Ричард, я… э-э-э… я прочитал твою статью… в журнале «Постижение». Музыка и… э…

— «Фрактальные пейзажи»[6], — быстро помог ему Ричард. Он менее всего собирался обсуждать с ним его идиотский журнал. Вернее, его бывший журнал.

Но, кажется, именно это ему теперь грозило.

— Э… да, очень интересная статья… — продолжал Майкл своим бархатным, приятным, обволакивающим голосом. — Абрисы гор, деревьев и все такое прочее. Рециркулирование водорослей.

— Рекурсивные алгоритмы.

— Да. Конечно. Очень интересно. Но как неправильно, как ужасно несправедливо. Я хочу сказать, неправильно для журнала. Ведь это журнал, посвященный искусствам. Я никогда не позволил бы печатать такое в моем журнале. Ни за что! Росс окончательно погубил его. Окончательно. Он должен уйти. Должен. Ему чужды какие-либо высокие чувства, и к тому же он вор.

— Нет, он не вор, Среда, это явный абсурд, — огрызнулся Ричард, не заметив, что уже был втянут в спор, несмотря на то, что зарекся этого не делать. — Он не виноват в том, что ты потерял журнал. Во всем виноват ты сам…

Майкл со свистом втянул в себя воздух, столь велико было его негодование.

— Ричард, — сказал он своим самым вежливым и мягким голосом. Говорить с ним, подумал Ричард, все равно что запутаться в парашютном шелке. — …Ты не понимаешь, как важно…

— Майкл, — тихо, но решительно не дала ему закончить Сьюзан и открыла дверь. Майкл Вентон-Уикс покорно кивнул и сник еще больше.

— Вот твоя книга. — Сьюзан протянула ему небольшой потрепанный томик о церковной архитектуре графства Кент. Майкл взял его, пробормотал слова благодарности, растерянно оглянулся, словно удивился чему-то, но тут же овладел собой и молча, уже на прощанье, кивнув, ушел.

Ричарду совсем не понравилось, что в обществе Майкла он все время испытывал странное напряжение и тревогу и, когда тот ушел, почувствовал, как словно гора свалилась с плеч. Он никогда не одобрял странной симпатии Сьюзан к Майклу, хотя она и пыталась скрыть ее намеренной грубостью. Значит, именно поэтому она и грубит ему…

— Сьюзан, что мне сказать тебе? — виновато начал Ричард.

— Скажи хотя бы для начала: «Ох!» Ты не доставил мне этого удовольствия, когда я влепила тебе пощечину, и, кажется, основательную. Господи, почему так холодно? Зачем открыто окно?

Она подошла к окну и опустила поднятую раму.

— Я же тебе говорил. Я влез через окно, — объяснил Ричард.

Что-то в его голосе заставило ее вдруг посмотреть на него в испуге и удивлении.

— Это правда, — подтвердил он. — Все как на рекламе шоколадной фабрики, только в руках кавалера, когда он взбирался по водосточной трубе, была коробка конфет. — Он виновато улыбнулся.

Сьюзан застыла в удивлении.

— Господи, что заставило тебя сделать это? — спросила она наконец и посмотрела из окна вниз. — Ты мог убиться! — Она перевела на него испуганные глаза.

— Да, конечно, но… — промямлил Ричард. — Мне ничего другого не оставалось. Сам не знаю, как я решился, — неловко пошутил он. — Но ты же отобрала у меня ключи, помнишь?

— Мне надоело, что ты приходишь, когда вздумается, и опустошаешь мой холодильник, вместо того чтобы самому сходить в лавку. Ричард, неужели ты взобрался по этой стене?

— Я во что бы то ни стало хотел быть здесь, когда ты вернешься.

Сьюзан, все еще не веря, с сомнением покачала головой:

— Было бы лучше, если бы ты находился здесь, когда я уходила. Значит, ты поэтому вырядился в эту старую и грязную одежду?

— Да. Неужели ты думаешь, что я в таком виде явился на званый обед в колледже св. Седда?

— Если на то пошло, я уже не знаю, что в твоем понимании считается разумным поведением. — Она вздохнула и порылась в ящике столика. — Вот, это в следующий раз спасет тебе жизнь. — Сьюзан вручила ему ключи. — Я слишком устала, чтобы сердиться, Ричард. На вечер с Майклом ушли последние остатки моих сил.

— Никак не могу понять, что ты в нем нашла, — промолвил Ричард, отправляясь в кухню за кофе.

— Я знаю, тебе он не нравится, но он очень милый и, может быть, по-своему меланхолично обаятелен. В его обществе невольно отдыхаешь, потому что он настолько поглощен собой, что ничего не требует от другого. Он вбил себе в голову, что я могу помочь ему с журналом. Разумеется, это заблуждение. Я ничего не смогу для него сделать. В жизни, увы, чудес не бывает. Мне действительно его жаль.

— А мне нисколько. У него в жизни все шло как по маслу. А теперь вот отняли любимую игрушку. Подумаешь, что в этом несправедливого?

— Дело не в справедливости. Мне просто жаль его, потому что он несчастен.

— Конечно, несчастен. Росс превратил его журнал в острое, поистине умное издание, которое теперь читают все. А что было прежде? Журнал еле дышал. Все, что Майкл делал, — это угощал кого-нибудь завтраком и просил что-нибудь написать для своего журнала. Кое-как вышла пара номеров. Все это была пустая затея. Он просто тешил свое тщеславие. Не нахожу в этом ничего интересного и тем более обаятельного. Прости, что заговорил об этом.

Сьюзан смущенно повела плечами.

— Ты, мне кажется, преувеличиваешь. Хотя, возможно, следует держаться от него подальше, если он намерен заставить меня сделать то, что я просто не могу сделать. Это слишком большая нагрузка для меня. Ладно, теперь о другом. Я рада, что у тебя был чертовски плохой вечер. Я намерена серьезно поговорить с тобой относительно конца недели. Что ты предлагаешь?