Детективная игра - [58]

— Вот правильно. Спасибо, Ролан.

— Какое к черту спасибо!.. Нас всех поубивают как тараканов! А он спасибо…

— Без паники, — сказал Борис. — Только двое суток продержаться.

— А этот кретин через пять минут позвонит? Что мне ему сказать?

— Ничего. Прикажи Маше ни с кем тебя не соединять. Нет тебя. Уехал. Ни с кем!.. — Он помахал на прощанье рукой и направился из кабинета. — До завтра. Позвонить надо… но не от тебя, конечно. И не от меня. Безвредней всего, думаю, из рекламного отдела?..

— Да. Наверное. Или вообще уйди к соседям на другой этаж.

Борис позвонил на работу дочери и спросил у нее, где она собирается ночевать.

— Мы живем у бабушки…

От веселого ее голоса потеплело на сердце.

— Мы?.. И мама? — удивился Борис.

— Нет. Муж.

— Му-уж?.. Анька, ты молодец. Кто он?

— Митя — он к нам приходил. У него проблема с устройством на работу.

— Хорошо, через неделю освобожусь, подумаем, что можно сделать. Но у меня к тебе серьезное предупреждение. Эту неделю близко не подходи к дому. Слышишь, дочь?

— Да.

— Тебе ничего там не надо?.. Это очень серьезно. Я вечером бабушке позвоню — как она?.. Анечка, к дому не подходи, обещаешь?

— Обещаю.

— Тогда я буду спокоен. Сейчас маме позвоню, ей тоже нельзя домой возвращаться. Думал, обе вы у бабушки поживете… но если ты с мужем… Доча, целую. Будь умницей. И поздравляю!.. предварительно. Чуть позже отпразднуем. Целую, родная.

Он положил трубку и минуту сидел не двигаясь, вспоминая, что еще он забыл сделать, все ли предусмотрел, — перед тем как полностью отключившись отличных забот, погрузиться в вязкую, колючую среду, в скрытой глубине которой за конкретным злодеянием угадывалась страшная опасность человеческому существованию всего общества.

Был ли он безумным Дон Кихотом или Тилем Уленшпигелем, он не знал и не думал об этом. Какая-то внутренняя сила толкала его поступать так, а не иначе. Не заботясь последствиями. И если одни люди смолоду нацелены хорошо жить, не важно как, где и с кем, лишь бы хорошо, а другие словно бы изначально выбрали для себя жить ради цели, идеи, более или менее глупой и вздорной и самоотверженной, — Борис Лагутин принадлежал к этим последним. Он понимал, что никакой он не герой, не святой подвижник, просто не может вести себя по-другому. И не видел в этом какой-то особой заслуги.

Опубликованный в «Московской газете» очерк о тесных отношениях министра с бандитским объединением произвел эффект разорвавшейся бомбы, эквивалентной тонне тротила. И в парламенте, и в правительстве, и в прессе. Во всем обществе.

Вначале меньше даже обратили внимания на связь этой темы с другой — убийство директора научно-исследовательского института и вскользь упомянутая весьма странная осведомленность и заинтересованность прокуратуры, но заинтересованность кое в чем другом, не в раскрытии преступления; при этом указывалось на имеющиеся в распоряжении газеты улики и имена прямых исполнителей убийства.

Автор размышлял о сращивании руководства государства с преступным миром, что и является основной приметой нарождения всемогущей мафии, помыслы которой подобно раковым метастазам пронизывают и парализуют сосуды, нервы, органы больного общества.

Очерк получился острый, умный и, многие должны были признать, талантливый.

Вскинулось все осиное гнездо. Первые несколько дней словесно громили автора скандальной публикации, главного редактора, требовали их заключения в тюрьму. Вождь крайне-правых с трибуны потребовал публично высечь журналиста, что покоробило даже ближайших соратников. Крайне левые грозились объявить поход на Кремль, если газета не будет закрыта. Умеренная оппозиция также заявила о необходимости привлечения редакции газеты к суду, но в то же время начала собирать подписи в поддержку предложения об отставке правительства. Все это выглядело вполне нормально для наших дней и весьма алогично, так как вся упомянутая публика постоянно высказывалась о своей оппозиции руководству, своем горячем желании уничтожить мафию и, казалось бы, должна была только приветствовать такую публикацию, тем более подтвержденную фото- видео- и аудио-документами.

Однако вскоре первый вал мусорной пены обессилел сам собой, и тогда, наконец, стали обсуждать непосредственно содержание скандала. Нашлись в парламенте трезвые головы, призывающие к проведению расследования связей министра с бандитской группировкой. От генерального прокурора и министра внутренних дел ждали объяснений. Настаивали на скорейшем следствии по делу об убийстве и причастности к нему членов банды, с которой, как явствовало из фотоснимков, у министра с подмоченной репутацией обнаружились дружеские связи.

Еще несколько дней спустя президент отправил министра в отставку. Председатель правительства, осаждаемый прессой и телевидением, вынужден был разводить руками и оправдываться.

Имя Бориса Лагутина было у всех на устах.

«Московскую газету» принялись превозносить за смелость и принципиальность. И высокий профессионализм.

Читатели с нетерпением ждали дальнейших публикаций, дальнейших разоблачений Лагутина. В сенсационном очерке, помимо прочего, содержался намек на появление в ближайшем будущем фактов, раскрывающих конкретные экономические причины кровавой конкуренции бандитских групп разного уровня и разной специфики.