Детектив «Седьмой флот» - [5]

Рядом с хозяйским домом была обустроена пристройка для приезжих, состоявшая из трех комнат и общей кухни. Чуть дальше у забора – душевая кабинка и дощатый туалет-скворечник, а в огороде одиноко маячил ржавый мангал.

Моя комнатушка предназначалась для особых постояльцев с правом пользования хозяйской туалетной комнатой и местом для парковки автомобиля.

Домовладение отгораживалось от внешнего мира высоким деревянным забором и представляло собой приватный мини пансионат постсоветского типа.

Хозяйка заведения – молдаванка средних лет по имени Мария, держала квартирантов в узде, прозывая гавриками. Частенько из беседки или с огорода доносился ее звучный голосок с едва уловимым бессарабским акцентом. Недавно она распекала какого-то Мишу за не выброшенный вовремя мусор и стаи мух, заполонивших из-за этого двор.

К постояльцу, протежированному Панфиловым домовладелица отнеслась подчеркнуто вежливо. Ощущался конспиративный подход молодого следователя и взаимное расположение. Во время заселения Мария шепнула мне на ухо:

– Навешала гаврикам лапши, что вы мой родственник. Потому живете в доме. Чтоб вы знали – Сергей Давидович большой друг нашей семьи.

Имидж прокурорского работника возрастал, а его упредительность истолковывалась, как обустройство надежного тыла. Данное обстоятельство вселяло уверенность и содействовало относительному покою жизнедеятельности. Но отнюдь не расслабляло до потери бдительности.

Ближе к полуночи посетил душевую кабинку, после чего хозяйка угостила вип-постояльца зеленым чаем с ванильными сушками.

Поболтав с ней за жизнь и подкрепившись, завалился на боковую.

□□□

Проснулся от малопонятных воплей, доносившихся с улицы.

На часах половина седьмого, а хрипловатый мужской баритон, усиленный громкоговорящим устройством, увещевал обитателей проулка:

– Молоко!! Спешите порадовать организм! Покупайте свежее молоко!

«Таки да! Несомненно, я в Одессе! – пришел к выводу, сползая с дивана. – Вряд ли где-то еще услышишь этакий креативный промоушн молочника».

Несмотря на раннее утро, в коморке было душно. Данное обстоятельство подстегивало выбираться на свежий воздух.

Склонившись над умывальником в саду, поплакался сам себе оттого, что вскорости не удастся занырнуть в ласковые воды Черного моря. Вместо похода на пляж предстоял визит в следственный изолятор, привычно обставленный Панфиловым конспиративной прелюдией.

В полупустом трамвае доехал до Куликова поля и перебрался к вокзалу, где было предписано отсвечивать возле входа в зал продажи билетов. Ровно в половине десятого набрал все тот же телефонный номер и услышал привычное: «Ожидайте». Подыскал место в тени, но не успел дойти до палисадника.

– Вы от Панфилова? – услышал за спиной прокуренный басок.

Оглянувшись, кивнул невысокому коренастому мужичку лет сорока. Крепыш назвался Анатолием и предложил пройтись до автостоянки. Там мы затолкались в душный салон ухоженной «семерки» с номерами последней советской серии и покатили неизвестно куда по раскаленным улицам. Предчувствие скорой встречи с Доходом заставляло сердце учащенно биться.

Анатолий искоса поглядывал на изрядно потеющего пассажира и, вырулив на Черноморскую дорогу, обнадежил:

– Потерпите. Скоро приедем, – после чего отрекомендовался и провел краткий инструктаж. – Я старший опер городского следственного изолятора. Занял место Недоходова после его ухода на пенсию. Это для справки. По легенде вы мой коллега – опер из областного СИЗО. Если дежурный спросит. Леонида Викторовича доставят в оперчасть на одиннадцать. Времени у вас меньше часа и разговаривать придется в моем присутствии. Серега Панфилов мой друг, а Недоходов – типа наставника. В общем, можете не опасаться.

Потолкавшись в заторах, ко времени добрались до изолятора. Беспрепятственно прошли в кабинет Анатолия, после чего он распорядился доставить арестованного. Не прошло и пяти минут, как двое конвойных ввели Недоходова.

Его я сразу признал, хоть годы и образ жизни, как говориться, взяли свое. Посреди кабинета стоял дебелый дядька с одутловатым лицом и седой намокшей шевелюрой. Дергано утюжил ладонями полы расстегнутой рубахи и размазывал стоптанным шлепанцем капли воды, падавшие с волос на паркет.

– В хате, шо в пекле. Градусов пятьдесят не меньше, – прохрипел, казалось, простуженным голосом. – Обливаемся, чтоб не сдохнуть…

Запнувшись, подернул плечами, медленно развернулся и вперился в меня, не моргая. На смуглом обветренном лице проступили бледные пятна, а поросший щетиной подбородок мерно задрожал. Доход порывисто вздохнул, отвернулся и разрыдался, словно дитя.

Горький ком застрял у меня в горле. Подойдя, опустил руку на плечо и пробормотал, подыскивая слова:

– Хорош… надо держаться. Как-то разрулим. Главное … не терять надежду.

– Я надеялся, что ты отзовешься. Загадал, если Слон приедет, значит не стукач. Чтоб ты знал, я никогда в это не верил! Только по пьянке жаба душила.

– Давай сейчас не будем. На воле перетрем. Садись, рассказывай по порядку. Так, будто я вообще не при делах.

Указал ему на стул у стены, а сам умостился за рабочим столом Анатолия. Хозяин кабинета уселся на табурет, подперев спиной входную дверь.