Детектив перед сном - [22]

Уже по тому, как открылась дверь и как она захлопнулась, оба собеседника поняли, что кто-то вошел с намерениями отнюдь не миролюбивыми.

Это была миссис Фенвик. То, что она замышляла какую-то пакость, мужчины поняли сразу, но к их чести, ожидали приближавшуюся к ним опасность с завидным бесстрашием.

— Ах, это ты, дорогая сестренка, — приветствовал ее Уэйд. — Ты, наверно, пришла со мной попрощаться и выпить за мое здоровье двойную порцию виски? — Он сделал паузу, а потом, уже сухо, добавил, — ты — змея в образе крокодила!

— Где мое ожерелье?

— Неужели ты пришла ради него? Не беспокойся, оно в такой же безопасности, как если бы лежало в сейфе Английского банка.

Миссис Фенвик обладала удивительной способностью: она могла без передышки изливать на свою жертву бесконечные потоки гадких слов. Но на этот раз она сразу перешла к решительным действиям. Она молниеносно схватила за ручку чемодан, повернулась и направилась к выходу из трактира.

К удивлению Чэда, это совсем не взволновало его собеседника. Уэйд медленно допил свою рюмку, и лишь когда миссис Фенвик с чемоданом дошла до дверей, повернулся в ее сторону и спросил:

— Минутку, дорогая сестричка, что тебе, собственно, известно относительно трупа?

— Какого трупа? — выдавила миссис Фенвик.

— Того самого, который этот господин обнаружил в холле своего дома и который потом вдруг бесследно исчез.

На лице миссис Фенвик можно было прочитать и растерянность, и удивление, и смятение, и даже ужас. Должно быть, это известие настолько парализовало ее, что пальцы, обладающие хваткой хищной птицы, непроизвольно разжались, и чемодан грохнулся на пол.

Уэйд взял свою рюмку, но увидев, что она пуста, с печальной миной поставил ее обратно на стойку.

— Английская полиция, дорогая сестричка, — лучшая в мире, если речь идет о том, чтобы выследить и схватить убийцу, это несомненно. God save the Queen,[3] — добавил он без всякой связи.

— Зачем ты мне все это говоришь, какое отношение я имею к убийству? — спросила миссис Фенвик, но на этот раз свойственные ее голосу злобные нотки исчезли.

— Не знаю — ты имеешь к нему отношение или твой бесценный супруг, или вы оба, или же кто-нибудь из вашей братии, — меня это, в общем-то, не интересует. Этим вопросом займется полиция. А я тебя только прошу: не рассказывай мне сказки, будто ты ничего не знаешь.

— Я ничего не знаю ни о трупе, ни о его исчезновении; ни я, ни Джеймс не имеем к этому никакого отношения.

— Полиция твоим сказкам не поверит, не верю им и я, — Уэйда внезапно охватила ярость. — Ты наверняка знаешь что-либо об этом деле, ведь оно тесно связано с тем поручением, которое я получил от вас. И несмотря на это, ты заставила меня обшарить Касл-Хоум и тем самым чуть не навлекла на меня подозрения, будто я каким-то образом замешан в этом убийстве. Если б мое прошлое не было таким безупречным в этом отношении, инспектор Абернати уже давно засадил бы меня за решетку, и у меня не было бы возможности доказать, что эти руки, — он протянул свои длинные пальцы, — не проливали невинной крови. Вот так-то! И теперь тебе, наверное, станет понятным, почему я взял в качестве возмещения эти несчастные фамильные драгоценности, которые сами по себе не стоят даже тысячи фунтов, и почему я собираюсь сохранить их у себя.

Миссис Фенвик не знала, как ей поступить; потом, против всякого ожидания, она вдруг снова схватила чемодан и молча направилась к выходу.

— В нем — только грязное белье! — ухмыляясь прокричал ей Уэйд. — Пришли его мне в Лондон, когда выстираешь и выгладишь.

Когда миссис Фенвик захлопнула за собой дверь, Уэйд снова обернулся к Чэду.

— В награду за вашу сдержанность, которую вы проявили во время этой сцены, я позволю себе дать вам ценный совет. Если вы подозреваете, что убитая когда-либо жила в Крайстчерче и имеет отношение к загадочным событиям в вашем доме, обратитесь к Дэвиду Лайнору, архивариусу газеты «Крайстчерч-таймс». У него феноменальная память, к тому же архив у него в таком образцовом порядке, что он сможет ответить вам на любой вопрос, касающийся этого гнездышка.

Крепко пожав Чэду на прощание руку и предоставив ему возможность расплачиваться по счету, Роберт Уэйд вышел из кабачка. Когда несколько минут спустя Чэд тоже вышел на площадь, его поджидала новая неожиданность: машины не было. Несколько секунд Чэд стоял, словно обалделый, а потом, мучимый злыми предчувствиями, плюнул на мостовую и помчался к тому месту, где оставил машину. Ее действительно не было, как он ни пялил глаза во все стороны. Но потом Чэд все-таки кое-что заметил. К деревянному столбику была приколота иголкой от галстука записка весьма лаконичного содержания:

«Я одолжил у Вас на несколько часов машину. Вы найдете ее в Броксли на площади перед вокзалом. Расходы горючего будут восполнены. С сердечным приветом.

Ваш Роберт Уэйд».

Чэд долго раздумывал о том, сердиться ему или смеяться, но в конце концов не выдержал и расхохотался.

12

На террасе Касл-Хоума, откуда можно было видеть ряд старых деревьев, освещенных лучами заходящего солнца, сидели Чэд Оливье, Джун и Джордж Абернати.

Обсудив все возможности и взвесив каждый шаг, который следовало предпринять, они пришли наконец к единодушному выводу, что Чэду нужно незамедлительно, сегодня же, посетить архивариуса газеты «Крайстчерч-таймс». Чэд созвонился с Лайнором и договорился с ним, что зайдет в редакцию около шести часов.