Детектив Клуб - 2 - [16]
Едва я завел Шилкова в коридор, он схватил мою руку и, скорчив бдительную рожу, прошептал:
— Не пугай меня своим таинственным видом, Анискин.
Выкладывай свои секреты.
Я пропустил «Анискина» мимо ушей и с жаром стал рассказывать об обстоятельствах встречи с Делей Снегиревой. Через две минуты был готов побиться об заклад, что слушал меня Витюля исключительно из вежливости. Почему? Ну, допустим, мадам — слишком мелкая рыбешка для Шилкова, но Михал Моисеич — в самый раз. И чего сегодня так противно ухмылялась Аделаида, советуя не лезть не в свои дела? Витюля быстренько откланялся, пообещав (как всегда) учесть информацию, и спрыгнул с крыльца. Но перед этим спросил, как бы между прочим:
— Слушай, кстати, ты установил хозяина кольца?
В душе сильно рассерженный, я буркнул, что впервые слышу о кольце, каких-то хозяевах. Расхотелось мне откровенничать с Шилковым, словно бес вселился. Витюля растаял в надвигающихся сумерках, а ко мне присоединился Чибис, вылезший продышаться из прокуренного суперблока, и затеял дурацкий разговор. У него всегда так.
— Тебя в толпе мнут? Ногами по тебе ходят, в спину толкают, облокачиваются? — спросил Птица. Глаза его загорелись зеленоватым огоньком, когда он получил меланхолично-утвердительный ответ. — Только это не толпа виновата, — разглагольствовал опер, а я почему-то стал его слушать. — Она ведь из отдельных индивидуальностей состоит. Так вот: это хозяйки глумятся.
— Какие еще «хозяйки»? — вытаращился я.
— Хозяйки жизни, — небрежно бросил Птица, как бы подчеркивая, что говорит о предмете давно известном, даже немного скучном, — ты, будто, не встречал их? Эх, пацан, я-то давно наблюдаю за ними…
— Нашел тайную организацию, — пренебрежительно за метил я, — тоже мне Интерпол.
— Смеяться надо? — иронично прищурился Николай. — Ой- ой, какие мы шутники. Если тебе неинтересно, то наше дело — помалкивать в тряпочку.
— На обиженных воду возят.
— Не будешь слушать?
— Буду, буду. Куда от тебя денешься?
— О, так бы сразу, — оживился Чибис и, конечно, не упустил случая повоображать, — слушай старших, расширяй кругозор, ума набирайся, пацан… Значит, описываю тип хозяйки. Пол — обязательно женский, возраст — от трех месяцев и выше. Полного расцвета достигает к шес- тидесяти годам. Почти всегда квадратного сложения.
Взгляд исключительно пустой, смотрит сквозь тебя. Особые приметы: крупногабаритные сумки, металлический палец, которым они упираются впередиидущему в спину. Характерные признаки поведения…
Птица глубокомысленно сдвинул брови. Видно, истратил все свои академические запасы на обвинительный трактат о бедных женщинах.
— Короче, у указателя могут остановиться как вкопанные, даже если сзади марширует целая демонстрация. А главное, мужиков поливать любят. Принародно, с воплями, визгом. Не вздумай защищаться, пацан! Одной фразой срежут…
— «Что за мужики пошли!» — пробормотал я и подумал, что это на меня свалилось: Деля с Михал Моисеичем, Вечно Поддатый Винни-Пух со вздорными старушками, Шилков с непонятными улыбочками и чумовой Чибис с абстрактными бреднями? Никак, сговор?
— Ага. Вроде того, — победоносно гнул свое Птица. — Возможны варианты. Но слова — это обертка, а конфетка — голос. Из него яд литрами можно выкачивать!
— Ты с женой, небось, поругался? Одна хозяйка, а не род.
— Именно род, пацан, — прямо набросился на меня Чибис. — Жена, тьфу! Глянь, как Они вышагивают. Величавые, в лице ни грамма сомнения в том, что мир придуман для них, по спецзаказу. Протягивают руку и берут, что понравится. Банан, туфли, хорошее место, удобного мужа… Раз пришлось по душе, значит, мое…
Птичка распалился, фразы вылетали, словно раскаленные угли из печки. Я-то знал, чем объясняется Колькино женоненавистничество. Хлебнул он горюшка с тещей. Но сказать сейчас об этом — было смерти подобно. Спасибо, мой намек на жену «проглотил». Николай, наверное, считал, что корни его свирепости произрастают из философских пластов. И потом, напрочь отвергать его жгущие глаголы было бы неверно. Кое-какое рациональное зерно в них имелось. Но…
— Знаешь, Николаша, — желая создать хотя бы видимость объективного подхода к проблеме полов, выдохнул я в похолодевший вечерний воздух, — а у меня есть равноценная категория нашего брата. «Настоящие» мужчины называется…
— А, слыхали, — скрипнул перилом Чибис, — ерунда, пацан. Не пойму, чего ты за баб вступаешься?
— Дай все-таки выскажусь о «настоящих». Желательны бакенбарды. Одежда — позавчерашний крик. Сам герой не сомневается, что смотрится моделью с обложки журнала мод. Прическа экстравагантна. То есть та же претензия на шик — или слишком облезлая, или слишком кудлатая. Курит в тамбурах электричек, пьет там из горла портвейн. Говорит в общественных местах демонстративно громко, полагая, что его речью должны наслаждаться окружающие. О чем я забыл?
— О походке.
— А, ну да… Походка подскакивающая, с покачиванием плеч.
— Наклонности?
— Уже отмечал. Жрет зубодробильный портваген, но утверждает, что не признает ничего из спиртного, кроме водки…
— Видал, видал таких обормотов, — Колька хитро сморщил нос, — но по сравнению с «хозяйками» они — барахло. Не та закалка. И цели фиговые: заморочить мозги какой- нибудь вымазанной косметикой продавщице. Нет, твои настоящие мужчины — несоциальный фактор. Вот хозяйки…
У знаменитой певицы — всегда много врагов. Но тот, кто ненавидит ее, далеко вышел за рамки обычной вражды. Он совершает убийства — и изощренно подстраивает их так, что в преступлении всякий раз подозревают ее. Против нее свидетельствуют все улики. Ей не верит никто — ни милиция, ни пресса, ни даже близкие. Теперь ей, загнанной в угол, может помочь лишь один человек — ее давний покровитель, лихой криминальный авторитет. Единственный, кто верит в ее невиновность, и готов найти настоящего преступника…
Тысячи девушек в надежде на красивую, обеспеченную жизнь мечтают попасть в престижные модельные агенства, чтобы блистать на подиуме. Однако пробиться удается единицам.После многих испытаний Катя Царева становится топ-моделью и убеждается на собственном опыте, что подиум – это не только модельный бизнес, но и криминал…
ДЕТЕКТИВ CLUB 2.ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЖУРНАЛ.Основан в декабре 1993 года.Шеф-редактор Аркадий ВАЙНЕР.Главный редактор Александр КРИВЕНКО.СЕГОДНЯ В КЛУБЕ:Николай Александров. Дунькин пуп.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Молодая красавица певичка стала подругой криминального авторитета. Об этом мечтают десятки девчонок. Это приносит все — деньги, комфорт, неслыханную роскошь. Но что станет с любовницей вора в законе, когда затрещит по швам построенная им криминальная империя? Когда настанет время кровавых разборок и заказных убийств? Когда придут к власти люди, которые не чтут никаких воровских законов — и уж меньше всего тот, что велит не втягивать в мужские дела женщину?
Слово «преступление» ассоциируется с такими прилагательными, как «кровавое», «дерзкое», «страшное», «неслыханное». В этой книге преступления и преступники другие. Потому что если достаточно внимательно следить за сводками с криминальных фронтов, то выяснится, что преступления могут быть и глупыми, и смешными. А также невероятно смешными и неправдоподобно глупыми. То, что мы собрали в этой книжке, во-первых, лишь малая часть «смешных преступлений», а во-вторых, лишь первая часть криминального раздела нашей Энциклопедии.
Когда судьба бросает в омут опасности, когда смерть заглядывает в глаза, когда приходится уповать только на бога… Позови! И он придет — надежный и верный друг, способный подставить плечо и отвести беду.
ВЫ ВПУСТИЛИ НЕЗНАКОМКУ В СВОЙ ДОМ Наконец-то лучшие подруги Меган и Хлоя нашли для себя идеальный дом. Но чтобы потянуть аренду, нужна третья. По результатам собеседования Саманта кажется просто идеальной кандидатурой. ВЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТЕ О ЕЕ ТАЙНАХ Однако вскоре в доме начинают происходить странные вещи. Меган подозревает, что первое впечатление ошибочно. С Самантой явно что-то не так. Почему она такая скрытная? Почему у нее нет родителей и друзей? И почему она не может наладить нормальный контакт с Хлоей? СКОРО УЗНАЕТЕ.
Ты на протяжении четырех лет ведешь дневник, записывая каждую мелочь, которая происходит в твоей жизни. Кажется, что ты действительно интересен только бумаге, к которой прикасается твой карандаш. По счастливой случайности ты знакомишься с людьми, которых вскоре назовешь родными. Что с тобой произойдет, если обстоятельства отнимут их у тебя? Что ты будешь делать?
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Когда к следователю Бурову обращается студентка юрфака с просьбой возобновить дело Рубцова, её отчима, он соглашается неохотно: слишком всё очевидно. Пять лет назад в загородном пансионате скоропостижно скончался главный ревизор фирмы «Донатор» Игорь Матвеевич Ларичев. Некоторые обстоятельства позволяли предполагать, что речь шла об убийстве. Главный подозреваемый бухгалтер Рубцов умирает буквально перед самым своим арестом — повесился в душевой пансионата. Все улики были налицо, и дело быстро закрыли. Однако в процессе нового расследования всплывают новые улики, и следователю Бурову вместе с юной помощницей предстоит выяснить, какие доказательства — подлинные, имело ли место убийство и кто настоящий преступник.
Думала ли я, отправляясь в языковую школу в Лондон, что эта поездка раз и на всегда изменит мою жизнь? Но назад дороги нет, и что будет дальше — смогу решить только я сама.