Детектив и политика. Выпуск №4 (1989) - [13]

— Пора, он кого-то ждет.

И как только Карвальо это произносит, вдали показываются светящиеся фары машины, приближающейся со стороны соседнего поселка. Карвальо бегом бросается к бензоколонке и оказывается там почти одновременно с машиной.

— Эй, минутку!

Крик Карвальо застает врасплох парня на бензоколонке, но не старика, который бросается наперерез машине, делая ей знаки остановиться.

— Стоять!

Парень, видя, что какой-то незнакомец пытается задержать дона Косме, бросается на помощь старику.

— Что вам сделал этот несчастный, зачем вы вмешиваетесь не в свое дело?

Карвальо пытается оттолкнуть его, но парень, с силой рванув его за руку, бросает на скользкий асфальт. Карвальо тут же вскакивает и пытается оттолкнуть его, но хозяин бензоколонки крепко держит детектива за лацканы пиджака. Тем временем старик уже остановил машину и вот-вот сядет в нее. Карвальо удается наконец вырваться из цепких рук, и он бросается к машине. Старик стоит возле открытой дверцы и со странным спокойствием поджидает Карвальо. Из окошечка водителя высовывается рука с маленьким баллончиком, и в лицо Карвальо ударяет сильная струя. Детектив старается закрыть лицо руками, кашляет, теряет способность контролировать движения, а тем временем машина уезжает, увозя старика. Священник бросается к Карвальо.

— Что они с тобой сделали?

— Это был баллончик с газом для самозащиты.

За их спиной смущенно переминается парень.

— Я же не знал… Я увидел беспомощного старика и здорового мужчину. Вы, падре, поступили бы точно так же на моем месте.

Вдали теряется свет фар, а священник бросается к телефонной кабине.

— Косме Гальван тоже вымышленное имя. Такой человек нигде не зарегистрирован.

— А машина?

— Дорожная полиция машину не видела, ее поглотила ночь.

Карвальо лежит вытянувшись на кровати, на лице у него влажное полотенце. Когда детектив отбрасывает его и поднимается. глаза его напоминают две маленькие красные пуговки.

— Нужно проверить личности всех стариков, что живут в доме. А до тех пор — чтобы никто не выходил с территории. Если это преступник, он не мог действовать в одиночку. Нельзя задушить человека в общей спальне, чтобы никто этого не заметил.

— Нужно поставить в известность полицию.

Карвальо морщится.

— Мой клиент — ты, тебе и решать.

— Но пойми же, Карвальо, это выше наших возможностей.

— Не знаю, каковы твои возможности, предел моих еще далеко.

— Но в конце концов полиции все равно придется вмешаться. Ты их спугнул, и остальное — дело юстиции.

— О чем ты говоришь? Я никогда не берусь за дело, полагая, что в конце концов его закончит юстиция. Кто? Как? Четверо служащих, которые относятся к своей работе как к нудной обязанности? Они ни во что не вникают, в них нет ничего человеческого, они действуют силой — силой кулака или силой закона. Такой финал мне не нужен. Я сам довожу расследование до конца и сообщаю результаты моему клиенту, а уж моральные или общественные санкции ко мне отношения не имеют.

— Сейчас не время рассуждать о том, как будет наказан преступник. Что ты собираешься предпринять?

— Нельзя останавливаться на полдороге. Преступник скрылся, но сообщники остались, и они тут, внутри. Надо заставить их выдать себя, создав атмосферу напряженности.

Чрезвычайное положение на территории дома для престарелых было введено за несколько минут: выходы с территории без специального разрешения настоятельницы запрещены, все телефонные звонки — только в присутствии дежурной монахини; кроме того, все обитатели дома на следующий день должны пройти перерегистрацию в канцелярии, предъявив удостоверения личности. В полумраке кабинета матери-настоятельницы Карвальо и священник ожидают, как будут развиваться события. Священник считает, что они попросту теряют время; Карвальо невозмутимо курит, наблюдая, как гаснет день и как дом вместе с темнотой наполняется запахами пустоты и сырости. Уверенные, быстрые шаги в конце коридора, дверь распахивается настежь, и монахиня пытается предупредить их о чем-то, но не успевает: за ее спиной тут же вырастают двое стариков. У одного из них в руках пистолет, а другой прикрывается монахиней как щитом.

— Совсем не обязательно из-за таких пустяков устраивать целое представление.

Странная спокойная улыбка на лице старика, который произносит эту фразу, и пистолет он держит не как старик — как убийца.

— Вы трое, повернитесь лицом к стене, а ты обыщи их.

Они повинуются, и их обыскивают. Старик отбирает у Карвальо пистолет.

— Надо признать, что нам уже не под силу такие приключения. Мы оставили слишком много следов, но после стольких лет справедливость все же восторжествовала, и мы полностью удовлетворены. Правда, братья?

— Конечно, Моцарт.

— Оставшиеся члены организации "Через союз — к истине" — к вашим услугам.

Старик улыбается, глядя на физиономию Карвальо.

— Здесь не все. Нас не очень много, но есть еще, вполне достаточно, чтобы не торопясь, спокойно выследить опозорившего нас предателя.

— Он удрал с деньгами организации?

— Гораздо хуже — с честью организации.

— И сорок с лишним лет спустя вы убиваете человека из-за вопросов чести?

— Не только из-за этого. В тридцать восьмом году предатель договорился, что ему помогут покинуть Испанию в обмен на то, что он покроет грязную историю, связанную с репрессиями. И мы поклялись, что он дорого заплатит за это, но в законном порядке, когда будет восстановлена Республика. История пошла иным путем, и, возможно, мы простили бы, если бы не случившееся в Пуэрто-Вальярта. Гонсало Сеспедес, настоящее имя которого было Хуан Мальфейто Каранде, скрылся в Мексике, где он нажил большое состояние. Нас же разбросало по всему свету: кто-то вернулся в Испанию, кто-то остался в Мексике. И один из нас, Моцарт, имел несчастье в Мексике столкнуться с Сеспедесом. Тот его не узнал, но мы-то все эти годы вносили изменения в оставшуюся у нас его фотографию, даже морщины пририсовывали, чтобы узнать, если придется. Моцарт стал следить за предателем, а тем временем ждал распоряжений из центра. Наконец он получил указания: как следует припугнуть, но не трогать. Так он и поступил. Предатель умолял, изворачивался, уверял, что его совесть чиста, что его заставили бежать, что он очень страдал из-за этого. И наш товарищ его не тронул, но Сеспедес потерял покой. Он нанял двух убийц, и те разделались с Моцартом в Пуэрто-Вальярта, где тот отмечал со своей женой серебряную свадьбу. И тогда мы поклялись отомстить. Мы взяли Сеспедеса в плотное кольцо наблюдения, и круг этот все более сужался, пока наконец родственники не посоветовали старику скрыться на время, пока все забудется. И этот мультимиллионер, масляный король, как его называли в Мексике, спрятался в этом приюте для бедняков. Но мы добрались и сюда, и тут свершилось правосудие.