Детектив и политика. Выпуск 3, 1989 - [37]

X

— Это не запрещается. Евреи столетиями молились в мечетях.

— Ты хочешь сказать, что Делеон пришел в мечеть Омара помолиться?

— Вполне возможно. Иногда религиозные евреи приходят туда по субботам, чтобы быть поближе к старому храму. — В глазах у Макса стояли слезы. Его дети играли во дворе неподалеку.

— Послушай, за мной следил какой-то араб. Потом я сам сел ему на хвост, и он привел меня к Краеугольному камню, где убили Делеона. Не думаю, что это случайное совпадение.

— Неисповедимы пути господни. Зачем араб следил за тобой?

— Не знаю.

— И не догадываешься? Ты ведь знаешь, на кого работаешь.

У меня по спине пробежал холодок.

— Что значит хозрим тешува? Это были последние слова Делеона, если, конечно, не считать совсем уж невнятного выдоха, похожего на слово "ницуцот".

— Хозрим тешува — это раскаивающиеся. Он, как ты помнишь, проповедовал среди преступников и возвращал их богу.

— Может, его смерть как-то связана с ними?

— В мечети Омара? Три дня в неделю он проводил в старой тюрьме, и с ним там никогда ничего не случалось. А что касается ницуцот, то он, вероятно, имел в виду "божественные искры" из каббалы, которые являются, мол, напоминанием о прежнем присутствии бога на Земле.

— Те самые, с помощью которых мы должны исправить мир и вернуть бога на Землю?

— Мозес, — сказал Макс, — если ты заглянешь в свою душу, то наверняка поймешь, кто следил за тобой.

Раздался пронзительный вой сирены.

— Полиция, — сказал Макс. — Араб убил еврея. Сейчас начнется. Рабби Липски будет здесь не позднее чем через час, а за ним примчится и куча телерепортеров из Тель-Авива. А сейчас извини. Здесь будет небезопасно, надо забрать детей домой. Увидимся завтра в ешиве.

Я стоял, слушая завывания сирен, и думал о словах Макса. В глубине души я знал, кто следил за мной. Я пошел искать телефон.

— Очень плохо слышно. Где ты?

— В гостинице "Царь Давид".

— А ты разве не выписался оттуда?

— Выписался. Я зашел только, чтобы позвонить. В субботу в городе очень трудно найти исправный телефон.

— Как ты?

— Со мной все в порядке. Но только что на моих глазах араб убил еврея в мечети Омара. В Старом городе облава… Послушай, Шанталь, свяжись с нашими арабскими друзьями Терзи и Саидом. У меня есть основания считать, что они посадили мне на хвост своего человека.

— Посадили тебе на хвост человека?! Зачем? Ты же на них работаешь.

— Не кричи.

— Как твои успехи?

— Не очень.

— Нашел рабби Липски?

— Я встречался с ним, но ничего выяснить не удалось. О Горди тоже ничего нового. Знаю только, что здесь его зо-нут Иисус бен Цви. И это пока все. Свяжись с Терзи и Саидом. Хорошо? Пока. Позвоню, как только смогу.

Я повесил трубку, вышел из отеля через черный ход, поймал такси с водителем-арабом и отправился в Еврейский университет в надежде разузнать что-нибудь о похитителях Эллен Гринспэн. Сама Эллен исчезла из кафе. Когда я вернулся туда из мечети Омара, ее не было.

Я вышел из машины около одного из студенческих кафе, взял апельсиновый сок и сел с беззаботным видом за свободный столик. Минут через пять ко мне подсели два молодых араба в клетчатых палестинских платках-куффийях.

— Кто-нибудь из вас говорит по-английски? — спросил я.

— Я говорю, — ответил один из них. — Я учусь на техническом факультете, и без английского у нас делать нечего.

— Прекрасно, — сказал я. — А я журналист из "Лос-Анджелес таймс".

— Что же вас интересует?

— Межнациональные отношения среди молодежи.

— Истории о том, как гадкие арабы совращают еврейских принцесс?

— Вот-вот.

— Что сказать? Это зависит от девушки. Некоторые еврейки встречаются с арабами только из-за острых ощущений — это считается опасным. Другие это делают из любопытства. Третьи думают, что этим вносят свой вклад в дело мира. Все они расистки… хотя, конечно, не все об этом даже догадываются… Встречаются, конечно, и настоящие девушки… — Он допил свое пиво.

— У вас, я смотрю, немалый опыт. Так что же происходит, когда араб начинает встречаться с еврейкой?

— Начинается хорошо, кончается плохо. Даже если между ними все в порядке, наверняка найдутся чокнутые евреи, которые попытаются испортить им все, что можно.

— И вы знаете таких чокнутых евреев?

— Ха-ха. Их здесь хватает.

— А среди них нет одного толстого, светловолосого?

Студенты заговорили между собой по-арабски. Наконец мой собеседник сказал:

— Это очень плохой человек.

— Где я могу найти его?

— По вечерам он со своими дружками ходит в ночной клуб "Пещера Соломона". Его зовут Озия.

— Точно, Озия.

— Мы проводим вас туда.

Я отправился в пункт проката за машиной, и, как только солнце в начале седьмого зашло за горизонт, мне ее дали. Когда я вернулся в кафе, кроме моих двух знакомых, Хакима и Юсефа, за столиком сидел еще один араб. Он был значительно старше первых двух.

— Это мистер Абдул, — сказал Хаким. — Он едет с нами.

— Прекрасно, — сказал я. — Рад познакомиться, мистер Абдул.

Мы забрались в машину и поехали к Старому городу.

Мистер Абдул заговорил по-арабски. Хаким перевел:

— Мистер Абдул хочет знать, не являетесь ли вы сотрудником сионистской прессы.

— Не являюсь.

Хаким перевел мой ответ, потом задал следующий вопрос:

— Мистер Абдул хочет знать, кто вы такой.