Детектив и политика. Выпуск 3, 1989 - [35]

Макс тоже был одет в праздничный наряд с белой ермолкой.

— Входи, входи. Все сегодня вовремя. Что это у тебя с глазом? Ты вроде говорил, что приехал сюда отдыхать, а не работать.

— Моя работа тут ни при чем.

Точно? Имей в виду, что в субботу запрещены все виды деятельности. Ни сажать деревья, ни строить, ни сочинять симфонии, ни выслеживать преступников — ничего… Пошли, я познакомлю тебя с моими друзьями. Мы как раз обсуждали онтологическое доказательство существования бога.

— Онтологическое доказательство? — переспросил я. — Я никогда этого не понимал, даже в колледже.

— Бертран Рассел тоже. — Макс открыл дверь в соседнюю комнату. Гости — три женщины и мужчина — уже сидели за длинным столом у камина. Хирш представил первым мужчину: Шимон Делеон, раввин, проповедующий в тюрьмах. Все женщины были американками — Дебора Шац, юрист из Нью-Йорка, Чайя Брача, красотка из Колорадо, и Бренда Вайнтрауб, театральный агент из Лос-Анджелеса.

— Мой старый друг — Мозес Уайн, работает частным детективом, — представил меня Макс, протягивая ермолку, которую я послушно надел, прежде чем сесть за стол.

— Бог — это самое великое и совершенное существо, — сказала Дебора Шац.

— Возразить трудно, — сказал Макс. — Но мне в этом определении недостает страсти… веры. В глубине души я знаю, что бог существует, но если бы мне нужны были доказательства, то я бы предпочел нравственные.

В комнату вошла жена Макса, которую звали Ли, с четырьмя детьми. Видимо, солнце клонилось к закату, поскольку в руках она несла свечи. Женщины встали из-за стола, покрывая головы платками и зажигая свечи. Потом все прочитали молитву. Макс благословил своих детей. Мне, уже давно не принимавшему участия в религиозных ритуалах, стало не по себе. Я начал исподтишка разглядывать Чайю Брача. При свечах она выглядела еще привлекательнее.

После ужина Ли принесла бутылку виски, мужчины и Бренда Вайнтрауб начали пить.

— Я знаю, что надо сделать. Сегодня мы обязательно должны сходить к главе хасидов Ребе Ареле.

— Да, Макс, пожалуйста, своди нас туда, — сказала Бренда Вайнтрауб. — Я уже давно хотела побывать у него.

— Но тебе придется сидеть в женском отделении.

— В женском так в женском, — сказала Бренда и повернулась к Чайе: — Ты пойдешь с нами?

— Пойду.

Через полчаса Макс, Чайя, Бренда и я шли через Старый город к Меашеариму, оплоту хасидизма[10].

— Кто этот Ребе Ареле? — спросил я по дороге у Макса.

— Один из лидеров местных ультраортодоксов. Они не говорят на иврите, поскольку он слишком священен, и не признают государства Израиль, потому что в Торе[11] сказано, что до прихода мессии еврейского государства не будет.

Мы подошли к обшарпанному трехэтажному зданию. Женщины скрылись в боковой двери.

— Она тебе нравится.

— Кто?

— Чайя. Я заметил, как ты смотрел на нее за ужином… Может, мы вас поженим?

— Перестань.

— А почему бы и нет? Она еще молода, здорова, вполне способна нарожать тебе кучу детей. Ты ведь разведен, насколько я помню?

— Да, уже двенадцать лет.

— Так что же?

— Не особенно верю в договорные браки.

— Да уж, конечно. У нас, у каждого, такие громадные удачи в романтической любви! Пожалуй, жениться все же лучше на трезвую голову.

Мы вошли в центральный портал.

На лавках сидела добрая тысяча бородатых людей. На задних скамейках потеснились и дали нам место. Далеко впереди я заметил маленького худенького старичка с белоснежной бородой. Все внимательно вслушивались в его тихую неторопливую речь на идише.

— Что он говорит? — спросил я.

— Он пересказывает учение каббалы о создании мира.

Я перевел взгляд с белобородого старичка на Макса.

— И ты веришь во все это?

— Я верю во все и в ничего…

Неожиданно Ребе Ареле зашептал в микрофон с утроенной энергией.

— Что это с ним?

— Он говорит о главном парадоксе. Когда мир более всего нуждается в починке, тогда и появляется самая большая надежда. Теперь, когда светский мир дошел до последнего предела — когда он погряз в наркотиках, поражен СПИДом, находится под угрозой ядерного уничтожения, — именно теперь и следует ожидать мессию.

Хасиды прокричали что-то в унисон.

— Они хотят видеть мессию тотчас же, — объяснил Макс.

Ребе сел. Хасиды встали и начали петь. Мы с трудом выбрались на улицу.

— Тебе нужна помощь. Сначала надо найти тебе жилье.

— Сам как-нибудь справлюсь.

— Нет, нет. В гостиницах, как ты сам убедился, ты себя не можешь чувствовать в безопасности… И, кроме того, если ты поселишься в ешиве, то узнаешь для себя много нового.

— А вдруг это поможет мне найти Иисуса бен Цви?

Макс нахмурился.

— Я думал, ты понял, что в субботу работать нельзя.

— Даже думать нельзя?

— Думать? Ну… на этот счет есть несколько точек зрения… Но на кого же ты работаешь? Кому понадобился Иисус бен Цви?

Я вымучил улыбку.

— Теперь уже ты нарушаешь правила.

— Согласен. Я не ангел, Мозес. И я любопытен… Так кому понадобился Иисус?

Из боковой двери вышли Бренда Вайнтрауб и Чайя.

Макс ждал моего ответа.

— Ты же знаешь, — сказал я, — психиатры, раввины и частные детективы никогда не открывают имен своих клиентов.

IX

На следующее утро я проснулся под говор незнакомых людей. Было начало седьмого. Я сел на койке, выглянул в окно и все вспомнил. Снаружи на сером здании красовалась вывеска: "Бейт Мидраш — Дом учения" на английском и на иврите. Прошлым вечером Макс привел меня сюда и попросил разбудить главного распорядителя. Мне дали простыню, одеяло и отвели в общую спальню.