Детектив и политика 1991 №4(14) - [56]

— Охотно, душечка, мне и самой хочется поделиться с кем-то своими мыслями, ведь, знаешь, я все думаю, думаю об этом. А с кем и поделиться, как не с тобой, вы ведь с бедняжкой так любили друг друга!

Ну, значит, случилось это в понедельник, правда? Ты ведь знаешь, наша бедная Мэри каждый день выходила на прогулку в парк. И если была хорошая погода, то садилась на свою любимую скамейку и занималась разгадыванием кроссвордов. Очень уж она любила это, ну да ты ведь знаешь…

— Да, да, знаю.

— Мэри утверждала, что разгадывание кроссвордов — гимнастика для ума и лучшая профилактика склероза. Так она говорила. И в самом деле, у нее была прекрасная память, она никогда не жаловалась на нее, ну, ты ведь знаешь?

Памела кивнула.

— Ну так вот, в тот понедельник я и увидела ее утром в парке. Я ведь тоже хожу туда, только не каждый день, а лишь в хорошую погоду. Люблю посидеть на свежем воздухе, почитать книгу. Очень полезно, дорогая, время от времени отрывать глаза от книги и смотреть на окружающую зелень, это мне врач советовал. Сижу я, значит, читаю, и тут приходит Мэри и усаживается на своей скамейке. Была у нее такая любимая скамейка, в окружении кустов шиповника, всегда она на нее садилась, если, конечно, кто другой уже не занял. Меня Мэри не заметила, а если бы даже и заметила, каждая из нас осталась бы на своем месте, потому как она не любила, чтобы ей мешали ломать голову над ее драгоценными кроссвордами. Не могу сосредоточиться, если еще кто со мной рядом сидит, говорила она, внимание рассеивается, а тут нужна концентрация всех умственных сил — или что-то подобное в таком духе. Поэтому я и не подумала присаживаться к ней, а осталась там, где сидела, и читала свою книгу. А когда для отдыха глаз смотрела по сторонам и случайно глянула в ее сторону, то очень удивилась — смотрю, она разговаривает с каким-то мужчиной. Сама не любит, когда ей мешают, а тут вдруг разговаривает!

— А кто это был? Вы его знаете?

— Не знаю, дорогуша. Первый раз его видела. Высокий такой, худощавый, еще молодой, лет тридцати с небольшим. В темном костюме. И знаешь, на что я обратила внимание? Сам черноволосый, а лицо очень белое. Или бледное. Странно, правда ведь? Обычно брюнеты бывают смуглые. Хотя кто знает, может, не все, только итальянцы?

Памела удивилась:

— Вы заметили цвет его кожи? С большого расстояния?

— Разумеется, нет, тогда я, конечно, не могла разглядеть его как следует. Это уже позже я его рассмотрела, сейчас расскажу, не сбивай меня, я хочу все по порядку рассказать. Ну вот и забыла… На чем я остановилась?

— Вас удивило…

— Ах да, вспомнила, я удивилась, что Мэри с кем-то разговаривает. Не в ее обычаях было разговаривать с незнакомыми, а знакомых ее я, почитай, всех знаю. Но, в конце концов, ее дело, правда? И вижу я, что они подали друг другу руки, и тут то ли Мэри на него рассердилась, то ли что другое, только она вырвала руку или резко махнула ею и вроде что-то сказала или даже прикрикнула на него недовольно. Я поспешила отвести взгляд, а то они могли увидеть, что я смотрю на них. Подумают еще — подглядываю. Так что я опять уткнулась в свою книгу, но, правду сказать, все-таки еще разочек глянула украдкой. Молодой человек как раз вежливо откланивался и пошел себе. Ну я и не стала больше смотреть.

— И что же дальше? — не выдержала Памела.

— А дальше я услышала на своей дорожке шаги. Смотрю — идет тот самый молодой человек. И когда он проходил мимо, я и смогла его как следует разглядеть. Не знаю уж, почему он не хотел выйти из парка через ближайший выход, а пошел через весь парк к дальнему, знаешь, тому, второму.

— Пожалуйста, миссис Марта, расскажите поподробнее, как он выглядел.

— Так я ведь уже тебе рассказывала: молодой, высокий, худощавый, волосы темные, а лицо бледное. Ага, и очень светлые голубые глаза, я обратила внимание, ведь это очень странно для брюнета, правда?

— Правда, — автоматически подтвердила Памела и спросила: — А что в это время делала миссис Мэри?

— Она вовсе не смотрела на него, сидела опустив голову, как будто о чем-то задумалась. Ну, я опять уткнулась в книгу, дочитала до конца главы и опять посмотрела, что делает миссис Мэри. Гляжу, а она как-то странно полулежит на лавке, журналы на землю свалились. Господи, думаю, не случилось ли чего, и бегом к ней. А она, бедняжка, уже и не дышит…

Глаза миссис Дэйвсон опять наполнились слезами.

— Я еще подумала, может, обморок, стала пытаться привести ее в чувство, гляжу — ничего не помогает. Тогда я со всех ног побежала за помощью, ты ведь знаешь, в это время в парке почти никого не бывает, совсем нет народу, позвать некого на помощь, вот я и выбежала из парка и крикнула полицейского. Полисмен вызвал "скорую помощь", быстро приехали, но было уже поздно.

И тут рассказчица опять залилась слезами, а успокоившись немного, произнесла:

— Ну а что было дальше — ты и сама знаешь.

— Да, знаю, спасибо, вы очень хорошо рассказали, хоть вам и трудно было вспоминать все эти грустные подробности. А вы не знаете, что это был за человек?

— Тот, в парке? Я и сама об этом думала. Раньше, до этого, я его никогда не видела, в этом я твердо уверена. Понятия не имею, кто он такой.