Детектив и политика 1990 №4(8) - [124]
Холкер остановился, дальше страничка была пуста. Стихотворение оборвалось на середине строки.
— Очень похоже на Бэйна, — сказал Джаралсон, любивший почитать на досуге. Он перестал настороженно оглядываться и стоял, не сводя глаз с мертвеца.
— Кто такой Бэйн? — без тени любопытства спросил Холкер.
— Был такой поэт. На заре нашей истории, более ста лет назад пользовался популярностью. Писал крайне мрачные стихи, у меня есть собрание его избранных произведений. Этих стихов там нет, должно быть, не попали по ошибке.
— Холодно, — сказал Холкер, — пойдемте-ка отсюда, нужно еще вызвать коронера из Напы.
Джаралсон молча последовал за ним. На ходу от ткнулся ногой во что-то твердое, лежавшее под прелыми листьями рядом с головой мертвеца; поддав ногой, он выбросил из-под листьев на свет табличку. То была надгробная доска, на ней едва читалась надпись: "Катрин Ларю".
— Ларю, Ларю! — воскликнул вдруг оживившийся Хол-кер. — Так ведь это и есть настоящая фамилия Бранскома, не Парди, а Ларю! И, черт побери, как это я мог забыть, — фамилия его жены по первому мужу была Фрейзер!
— Тут, наверное, кроется какая-то мерзкая тайна, — сказал следователь Джаралсон. — Ох, и не люблю я такие дела!
Откуда-то издалека, из тумана, донесся до них чей-то негромкий смех, вымученный, бездушный смех, в котором радости было не больше, чем в ночном вое крадущейся по пустыне гиены, — смех медленно, постепенно становился сильнее, громче, звучал все более отчетливо и грозно — казалось, тот, кто смеется, остановился совсем рядом, тут же за границей узкого круга видимости, сатанинский смех был так ненатурален, так не похож на смех человека, что охотников на людей парализовало чувство невыразимого ужаса! Они и не подумали о своих ружьях — все равно против жуткой химеры оружие бессильно. А страшный хохот, выросший из тишины, начал понемногу затихать; прогремев в ушах, смех отпрянул назад и покатился — все дальше и дальше, и его замирающие раскаты, по-прежнему безрадостные и неестественные, в бесконечной дали канули в тишину.
Перевод с английского Ирмы Алексеевой
Иван Бунин
СТРАНСТВИЯ
Доживет ли "нынешнее поколение советских людей" до выхода в свет полного академического собрания сочинений классика русской литературы академика Ивана Алексеевича Бунина? Трудно сказать. Три вышедших за последние тридцать лет собрания сочинений, а также солидный бунинский двухтомник "Литературного наследства" дают, увы, далеко не полное представление о богатстве его литературного наследия. По пресловутым "независящим обстоятельствам", несмотря на усилия буниноведов, ряд произведений не увидел свет на родине писателя, а многие что особенно обидно — поданы в искаженном, усеченном виде с помощью ненавистного типографского знака "…".
Касается это в определенной степени и публикуемых ниже этюдов из бунинского цикла "Серп и молот". Такое объединяющее название дал им писатель во время подготовки IX тома собрания сочинений (Берлин, 1935). Первоначально они публиковались в парижских газетах и сборнике "Божье древо" (Париж, 1931) под названием "Странствия" (оно и принято в упомянутом томе "Литературного наследства" и в некоторых журнальных публикациях, хотя, если следовать строгим правилам текстологии, следовало бы принять более позднее название: более того, в сборнике рассказов "Весной, в Иудее. — Роза Иерихона", вышедшем в Нью-Йорке в издательстве им. А.П. Чехова в 1953 году, в год смерти И.Бунина, первый из публикуемых ниже очерков назван "Под серпом и молотом").
В общей сложности в этот цикл входит 22 этюда, из которых до 1988 года публиковалось 16. Наконец, в журнале "Юность" (1988. № 1) появилась подборка под традиционным названием "Странствия", в которую вошло 7 очерков из не печатавшихся ранее. Восьмой (у нас он и фигурирует под этим номером) все-таки в нее не вошел. Да и в остальных кое-где появляется знак "…": так сказать, "инъектуры (усечения) ради конъюнктуры" — и это в самый "разгар перестройки и гласности". Вот лишь некоторые примеры: в первом очерке первая же фраза оборвана, ее надо продолжить"…еще при начале царствования Ленина": во втором, в конце, после фразы "Теперь мы Россию замирили, везде тихо…" — следует"…Я сам в Тамбове не меньше ста душ в расход вывел…", и т. п.
Некоторые издатели, стремясь познакомить читателя с неизвестными на родине страницами произведений писателя, стараются подчас как-то "оправдать" его (как будто классик нуждается в оправдании!): Бунин, видите ли, "недопонял", "не осознал", "не увидел" и т. д. Такие наивные уловки, понятно, производят комическое и довольно жалкое впечатление. Нужно сказать честно и открыто, "с последней прямотой", говоря словами О.Э.Мандельштама: Бунин решительно и последовательно отверг Октябрьскую революцию (да и Февральскую тоже), не примирился с ней, видя в этом событии причину крушения всей русской культуры и веками устоявшегося уклада жизни. Об этом ясно говорит все его творчество пореволюционных лет. начиная с дневника 1918 1919 годов "Окаянные дни" (кстати говоря, тоже растасканного нынче по разным журналам и печатающегося с купюрами) и кончая письмами последних лет. Но он нежно и трепетно любил свою Россию, "плакал" о ней, как он сам пишет в дневниках. В дневнике последнего года жизни мы найдем и такие слова: "Все о прошлом, о прошлом думаешь и чаще всего об одном и том же в прошлом: об утерянном, пропущенном, счастливом, неоцененном…"
Четвертый том Собрания сочинений состоит из цикла рассказов "Темные аллеи" и произведений Генри Лонгфелло, Джоржа Гордона Байрона, А. Теннисона и Адама Мицкевича, переведенных И.А. Буниным.http://rulitera.narod.ru.
«Летний вечер, ямщицкая тройка, бесконечный пустынный большак…» Бунинскую музыку прозаического письма не спутаешь ни с какой другой, в ней живут краски, звуки, запахи… Бунин не пиcал романов. Но чисто русский и получивший всемирное признание жанр рассказа или небольшой повести он довел до совершенства.В эту книгу вошли наиболее известные повести и рассказы писателя: «Антоновские яблоки», «Деревня», «Суходол», «Легкое дыхание».
«Мы оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в ресторанах, и на концертах нас провожали взглядами.» И была любовь, он любовался, она удивляла. Каждый день он открывал в ней что-то новое. Друзья завидовали их счастливой любви. Но однажды утром она ухала в Тверь, а через 2 недели он получил письмо: «В Москву не вернусь…».
Рассказ впервые опубликован в журнале «Современные записки», Париж, 1926, кн. XXXVIII.Примечания О. Н. Михайлова, П. Л. Вячеславова, О. В. Сливицкой.И. А. Бунин. Собрание сочинений в девяти томах. Том 5. Издательство «Художественная литература». Москва. 1966.
Случайная встреча отставного русского офицера и русской же официантки в русской столовой на улицах Парижа неожиданно принимает очертания прекрасной истории о любви!
«Гранатовый браслет» А. И. Куприна – одна из лучших повестей о любви в литературе русской и, наверное, мировой. Это гимн любви жертвенной, безоглядной и безответной – той, что не нуждается в награде и воздаянии, а довольствуется одним своим существованием. В одном ряду с шедевром Куприна стоят повести «Митина любовь» И. А. Бунина, «Дом с мезонином» А. П. Чехова, «Ася» И. С. Тургенева и «Старосветские помещики» Н. И. Гоголя, которые также включены в этот сборник.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.
Если весь мир – театр, то балетный театр – это целый мир, со своими интригами и проблемами, трагедиями и страстями, героями и злодеями, красавицами и чудовищами. Далекая от балета Лиза, живущая в Турции, попадает в этот мир совершенно случайно – и не предполагает, что там ей предстоит принять участие в расследовании загадочного убийства и встретиться с любовью… или это вовсе не любовь, а лишь видимость, как всё в иллюзорном мире театра?Этот роман не только о расследовании убийства – он о музыке и о балете, о турецком городе Измире и живущих в нем наших соотечественниках, о людях, преданных театру и готовых ради искусства на все… даже на преступление.
В номере:Денис Овсянник. Душа в душуИгорь Вереснев. Спасая ЭрикаОксана Романова. МощиТатьяна Романова. Санкторий.
Каждый думает, что где-то его жизнь могла бы сложиться удачнее. Такова человеческая натура! Все мы считаем, что достойны лучшего. А какова реальность? Всегда ли наши мечты соответствуют действительности? Не стоит винить свою Родину во всех бедах, свалившихся на вашу голову. В конечном счете, ваша судьба находится исключительно в ваших руках. В этом остросюжетном детективе перед читателем открывается противоречивая Америка, такая соблазнительная и жестокая. Практичные американцы не только говорят на другом языке, но они и думают по-другому! Как приспособиться к новой жизни, не наляпав ошибок? Да и нужно ли? Данный детектив входит в серию «Злополучные приключения», в которых остросюжетная линия тесно переплетена с записками путешественника и отменно приправлена искромётным юмором автора.
Эрик Кристи. ПОЛИЦЕЙСКИЕ ПУЛИ «Я попытался представить себе страшную смерть Мартана. Сколько секунд понадобилось убийцам? Успел ли он увидеть их, сказать им что-нибудь? А может, он им угрожал? Успел ли он выхватить револьвер из кобуры? Мучился ли перед смертью?» Роберт Бруттер. НАСЛЕДСТВО ПО ЗАКАЗУ «При входе в супермаркет столпилось довольно много народу. Машинально пропустив вперети себя пожилую даму с внучкой, девушка прошла в зверь магазина. Вдруг она почувствовала, как кто-то легко прикоснулся к ее спине.
В мае 1961 года в суде Олд Бейли слушалось дело о шпионаже в пользу Советского Союза сотрудника британского МИДа Джорджа Блейка, который в момент ареста служил в Бейруте. Он был признан виновным по пяти пунктам обвинения и приговорен к самому продолжительному сроку тюремного заключения в истории английского судопроизводства — 42 годам. 22 октября 1966 года Блейк совершил побег из тюрьмы Уормвуд-Скрабс в Лондоне, что тотчас же стало международной сенсацией.Читателю предлагается повествование о том, как я спланировал и осуществил побег Блейка из тюрьмы, тайно вывез его из Англии и затем переправил в Москву.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Денисов слушал его сумбурный рассказ и постепенно осознавал, что его Пашка серьезно влип. Он оказался членом уличной шайки и несколько раз участвовал в делах, за которые по головке не гладят. На одном таком деле и взяли иконки с деньгами и стекляшками. Пашка в тот раз сам не грабил. Он стоял на стреме, когда старшие чистили квартиру какого-то фарцовщика. Кстати, в присутствии самого хозяина. Они были убеждены, что фарцовщик в милицию жаловаться не станет, но на всякий случай велели Пашке подержать вещички у себя некоторое время…».