Детектив Франции - [4]

Из автобуса, который стоял перед фонтаном Нептуна, послышались выстрелы. В нем сидели трое полицейских, они тщательно целились в бегущих и ни разу не промахнулись… Стоявшая в двадцати метрах от автобуса красная с желтым автомашина, за которой укрылось множество арабов, была изрешечена пулями. Люди с воплями метались в разные стороны. В панике они натыкались на тела людей, лежавших на террасах кафе, среди опрокинутых столов, разбитых стекол, в запятнанной кровью одежде.

Каира и Саид очутились в самом пекле. С другой стороны, на тротуаре, рядом со своим мопедом, лежал Ауни, не то мертвый, не то раненый. Стрельба стала реже, наступила тишина, прерываемая хрипом умирающих. Но это было только передышкой. ЦРС перестроили свои ряды и бросились в новую атаку.

Поредевшая толпа внезапно вытолкнула Каиру перед солдатом-роботом с дубинкой в руке. Ее сковал дикий страх. Она почувствовала, как замерло сердце. Ее покрыл холодный пот. Девушка не могла оторвать глаз от чудовища, которое хотело ее убить. Рука с дубинкой опустилась, но Саид стремительно прыгнул и прикрыл собой Каиру. Удар был так силен, что опрокинул обоих. Полицейский продолжал наносить удары, пока не устал. Каира боялась пошевелиться, чтобы не показать, что она жива. И подумала было, что Саид тоже нарочно затих, но вдруг почувствовала, что по ее пальцам течет густая липкая жидкость. Былой страх стал ничем по сравнению с огромной болью, которая охватила все ее существо. Она приподняла тело друга и закричала: «Убийцы! Убийцы!»

Двое полицейских подхватили Каиру и потащили в рейсовый автобус. Эти машины, реквизированные в управлении городского транспорта, служили для перевозки арестованных ко Дворцу спорта и Выставочному парку у Версальских ворот.

Один Лунес остался невредим. Он пытался руководить толпой, направляя ее по разным улочкам, примыкавшим к бульварам. Многие из прохожих помогали ЦРС, указывая им дворы и подъезды, где прятались арабские женщины и мужчины, обезумевшие от страха…

Было около восьми часов вечера, когда две огромные колонны, состоявшие из жителей бидонвилей Нантера, Аржантея, Безона, Курбевуа, начали движение по набережным у моста Нейи. Демонстрацию вели руководители

ФЛН[3], разделявшие присоединявшихся к ним людей по группам. Их было по меньшей мере тысяч шесть. Они оставили позади остров Пюто и вошли в Нейи. Ни у кого не было оружия — ни ножа, ни даже камней в карманах. Один из руководителей демонстрации и его помощники проверяли подозрительных лиц и выгнали человек шесть, собиравшихся устроить драку.

Манифестанты хотели добиться отмены комендантского часа, введенного неделю назад для «французских мусульман», и продемонстрировать силу Фронта в столице Франции.

Путь был свободен. Собравшиеся различали вдали Триумфальную арку, освещенную по случаю официального визита в Париж иранского шаха с супругой. Как всегда, впереди шли женщины. Некоторые везли малышей в колясках. Кто мог подумать, что тремя сотнями метров ниже, под покровом темноты, их ожидала засада жандармерии с сотней приданных ей военнослужащих-алжирцев, призванных в армию Франции! Когда до этого места оставалось пятьдесят метров, внезапно, безо всякого предупреждения, застрекотали пулеметы. Юноша, шедший в первых рядах, упал первым. Стрельба продолжалась три четверти часа…

В ужасе перед увиденным Роже Тиро как загипнотизированный не двигался с места. Его внимание было приковано к убитым. Особенно к одному, с треснувшим черепом. Из его рта вытекали струйки крови, похожие на ползущих змей.

А напротив, на другом тротуаре, к Театру Гимназии подходили первые приглашенные. Человек пятнадцать из персонала охраняли вход в здание. Директор проклинал судьбу, испортившую премьеру пьесы Лесли Стевенса «Прощай, благоразумие». До сих пор от популярной актрисы Софи Демаре удавалось скрыть происходящее: весть о беспорядках могла расстроить ее. Но алжирцы, ищущие убежища, требовали, под видом ее «друзей», впустить их в ложу «звезды». Они могли сорвать спектакль.

— Они сами хотели этого, — сказал прохожий, обращаясь к Тиро.

Учитель пристально посмотрел на него:

— Им необходима медицинская помощь, их надо срочно отправить в больницу, иначе они все умрут.

— Вы, наверное, думаете, что они там, в Алжире, жалеют наших? Ведь они первыми начали стрельбу.

— Нет, у них не было оружия. Я здесь с самого начала, они бежали совершенно обезумевшие, пытаясь спрятаться, когда полиция открыла огонь.

Человек отошел, осыпая его бранью.

Директор театра подозвал офицера:

— Скорее сюда, человек пятьдесят спрятались у нас в мастерских и за кулисами… А через десять минут должна начаться премьера.

Полицейский тут же расставил своих людей с оружием в руках. Из растворенных дверей выходили перепуганные алжирцы с заложенными на затылок руками. А тем временем в конце коридора, в буфете, официанты протирали бокалы для шампанского.

Роже Тиро едва не вмешался, но ему не хватило мужества. Он видел, как избили владельца автомобиля, который пытался укрыть в своей машине раненого демонстранта.

У круглого здания почты, на углу улицы Мазагран, собирали арестованных. Растерянных алжирцев поставили в цепочку и вталкивали в автобусы одного за другим, осыпая ударами дубинок. Тщетно пытались они уклониться. В ожидании приказа водитель одного из автобусов читал газету «Паризьен». Роже Тиро машинально сосчитал переполненные машины, прошедшие мимо него: двенадцать. Больше тысячи арестованных!