Десятый крестовый - [65]
— Несмотря на все мытарства последних дней, выглядишь ты отменно, — сказал он.
Сара вспыхнула и с таким вниманием уставилась в чашку, будто на донышке могла прочесть свое будущее.
— Благодарю… — чуть слышно произнесла она. Филип следил, как изящные пальчики скользят по рифленому краю блюдца. Красивые руки, маленькие, почти детские, коротко остриженные ногти, без лака. Движения мягкие, нежные; Филипу внезапно захотелось, чтоб эти пальцы коснулись его… Он заморгал, сконфузившись от своего желания. Чего только он ни испытал, чтоб найти и спасти Хезер, и вдруг на тебе, какая-то полузнакомая женщина начинает его волновать? Он только что в спальне раздевал Хезер, и что чувствовал? Нет, не страсть… Любовь? Может, та боль и печаль, с которой он глядел на Хезер, просто означают, что стрелки часов не повернуть вспять, что женщина на постели уже не Хезер, которую он любил в Париже? Он непроизвольно застонал.
— Что с вами? — участливо спросила Сара. Филип тряхнул головой.
— Так… Реакция на события, ничего особенного… Не привык я, знаешь ли, скрываться от суда.
— А вы поспите, — предложила Сара. — Кровати постелены, хотите на диван, а хотите… в общем, выбирайте, где вам удобнее! — докончила она скороговоркой и снова зарделась.
— Тогда уж на диван… — сказал, вставая, Филип. Его качнуло, он ухватился за спинку металлического с пластиком стула.
— Спасибо за чай, Сара! — и улыбнулся.
— На здоровье, Филип, — тихо сказала она. Увидев, что его лицо расплывается в улыбке, гневно вскинула брови. — Чего смеетесь?
— Так просто, — примиряюще сказал Филип. — За все время впервые назвала меня по имени. Делаем успехи!
— Да ну вас к черту! — буркнула Сара, но пунцовые щеки подрагивали, борясь с улыбкой.
Филип шутливо помахал ей и пошел к дивану в столовую, что находилась ближе к входу.
Круговерть в голове прекратилась, и среди разорванных воспоминаний стали прорываться блики реального мира. Она определенно едет в какой-то машине с Филипом, хотя такое, конечно, невозможно. Теперь она — орудие Господа, а Филип отступник, противник воле божьей. Теперь телу Хезер уютно, покойно под прохладной простыней, но мысли тревожно витают, блуждают в лабиринте вопросов, ищут без устали ответа…
Она сидит, привалившись спиной к кряжистому дубу на небольшом кладбище в Бостоне, глаза полуприкрыты, не слышит навязчивого шума большого города вокруг. Вдыхает запах травы и пахучей земли; если не открывать глаз, можно представить, что ты не здесь, а там, где хочется быть.
Ей кажется, что за двенадцать лет она описала в своих странствиях громадный круг, и сейчас, сидя здесь, пустив мысли самотеком, она, возможно, думает: не есть ли вся жизнь человеческая нелегкий путь домой?
Хезер Фокскрофт открывает глаза: перед ней истертые временем могильные плиты; пытается представить себя под одной из них, тихую; умиротворенную. На кладбище смерть так близко, кажется, что это тебя опускают в землю, и хочешь этого, скорее, скорее…
Шаги. Она оборачивается. Из створчатых застекленных дверей своего кабинетика-мансарды выходит на покрытую гудроном крышу дома, тыльной стороной выходящего на кладбище, молодой человек. Глядит на кладбище внизу, смотрит на Хезер, курит, наслаждается свежим ветерком первых летних дней. Костюм-тройка, кажется, твидовый. Родился и вырос в Бэк-Бэе, с головы до ног типичный выпускник Гарварда.
Когда-то Хезер могла иметь вот такого мужа. Стоило отцу только пожелать. Или, чтоб доставить ему приятное, она вышла бы замуж за какого-нибудь парня из Анпаполиса[36], стала бы женой морского офицера. Могло случиться и так. А может, именно так и должно было бы…
Клерк повернулся спиной, покинул импровизированный балкон, вернулся к делам, прервав грезы Хезер о несбыточном. Она поднялась, нижнюю часть спины, как раскаленным копьем, пронзает болью, кажется, вот-вот треснет позвоночник. Расправив складки рясы, Хезер спускается по тропинке, вьющейся между могилами, к выходу на улицу. Задержалась на мгновение у вывески на невысокой чугунной ограде: «Кладбище Грэнери». Повернулась и пошла в гору к Парк-стрит и Бостон Коммон[37].
Хезер пересекла парк и вышла на площадь, сандалии неторопливо, мерно постукивали по асфальту. «Летающие тарелки», собаки, старики на скамейках, воздушный змей вьется над бледно-зеленым газоном, сияет позолоченный купол Стейт-Хаус[38] по ту сторону Бикон-стрит[39]. Сотни людей радуются солнечному деньку. Все так привычно, даже незачем вспоминать. Но нет, все-таки это вспоминается, это есть и ранит так глубоко потому, что ей уже больше не принадлежит; ну а вспоминать не так жутко, как жить. Захотелось работы до изнурения, до боли, чтоб обрести сладость небытия, веруя в бога Матери Терезы. Хватит воспоминаний! Они приведут к Филипу, к другой жизни…
Хезер идет по дорожке мимо скамейки, молодая женщина порывисто, словно что ее спугнуло, встает, с колен у нее падает сумочка. Монетки брызнули на асфальт, катятся, Хезер автоматически замедляет шаг, наклоняется, помогает женщине собрать деньги.
— Спасибо! — говорит женщина. — Пролетело что-то, наверно пчела. Испугалась, что укусит. Вы монашка?
Частного детектива Кинси Миллоун нанимает на один день странноватый молодой человек, который утверждает, что видел похитителей маленькой девочки, исчезнувшей 21 год назад. Оплаченное время давно закончилось, и все больше появляется доказательств, что парню верить нельзя, но Кинси, как всегда, не успокаивается, пока не докопается до правды.
Елизаветта – молодая женщина, которая много лет проживает в Италии. После первого неудавшегося брака она знакомится с состоятельным бизнесменом по имени Флавио, который делает ей предложение руки и сердца. Елизаветта выходит замуж во второй раз. Но характер супруга оказался не сахар, и он даже стал применять рукоприкладство на почве ревности. Вопреки всему Елизаветта прощает Флавио его вспышки агрессии. Ведь он знает, как искупить вину, подарив жене роскошные шубки и путёвку на элитный горнолыжный курорт Кортина.
В настоящий сборник детективов США вошли два романа выдающихся представителей детективного жанра Раймонда Чандлера — роман «Дама в озере» и Эрла Стенли Гарднера (А.А.Фейра) — роман «Домашняя заготовка».
Чтобы распутать очередное дело, лейтенант Уилер должен улечься в самый роскошный гроб...
В основу романа положены малоизвестные факты, связанные с вынужденным самоубийством одного из участников антигитлеровского заговора, бывшего командующего Африканским корпусом вермахта фельдмаршала Эрвина Роммеля, а также с событиями, разворачивающимися вокруг поиска затопленных его солдатами у берегов Корсики контейнеров с африканскими сокровищами, и участием в них легендарного Отто Скорцени.
Частный детектив Шелл Скотт, отчаянный малый, искатель приключений. Местодействия — роскошный и непредсказуемый Голливуд, где Скотту не грозит остаться без работы. Его клиенты — кинозвезды, воротилы кинобизнеса и прочие «сливки общества».
Произведения известного писателя Джона Д. Карра представляют собой прекрасный образец классического добротного английского детектива. В центре внимания автора – блестящая работа сыщика-интеллектуала, силой ума и логики побеждающего опасного и хитроумного преступника.
Сборник включает три детективные повести: «Человек со шрамом» — о работе польской милиции по розыску преступников, совершивших ряд дерзких ограблений; «Специальный парижский выпуск» — о расследовании убийства в редакции журнала мод, позволившем раскрыть еще одно преступление; «Травой ничто не скрыто» — о серии загадочных событий, происходивших в семье полковника Лунде.
«Ночью все волки серы» — роман известного норвежского писателя, автора многих детективов Гуннара Столесена.
В сборник вошли три зарубежных детектива, авторы которых женщины. Всем авторам сборника свойственны неистощимая фантазия, искрометный юмор, динамичность и напряженность действия. Дэн Робертс — творческий псевдоним венгерских врачей Эвы Букор и Габриэллы Хорват. Крутой детектив «Поставь на карту жизнь» — их дебют в литературе. Детектив «Любить, но не терять рассудка», напротив, принадлежит перу известной английской писательницы Джозефины Тэй (1876–1952), автора множества детективных и исторических романов. Остроумный шарж на «черный роман», на «роман ужасов» создала польская писательница Иоанна Хмелевская.