Десятый крестовый - [16]

— Кто?

— АККИ. Американская консервативная коалиция за истину. У них солидный центр в Вашингтоне во главе с неким Джоном Стинбейкером. Развернули против отца шумную кампанию, лили на него грязь и клевету. Только номер не прошел. Отец на провокацию не поддался. Я думаю, они хотели вынудить его подать голос против сторонников аборта, а может, просто надо было провалить его кандидатуру на очередных выборах.

— Но ведь вы сказали, номер не прошел… Сара кивнула.

— Тогда он их высмеял. Сказал, любовь, война и политика должны обходиться без интриг. Но уже недели через три отцу стало не до смеха. Словом, они его достали…

— Каким образом? — спросил Филип.

— Я толком не знаю, — дернула плечом Сара. — Он не рассказывал. Приезжаю как-то к нему в Уотергейт, а он среди бела дня пьян… Пару раз порывался мне что-то сказать, но тут же обрывал себя, будто боялся выдать тайну. А едва я спрашивала об АККИ или Стинбейкере, немедленно взрывался. Я отстала. И вот, это случилось почти полгода назад, он покончил жизнь самоубийством. Вставил дробовик дулом в рот, нажал курок… — Сара зажмурилась, веки ее напряглись. Она судорожно перевела дыхание. Филип молчал. Несколько секунд девушка боролась с собой, потом продолжала:

— Не осталось ничего — ни записки, ни объяснения, почему так… Ушел из жизни, и все. И виной тому, я убеждена, Стинбейкер и его компания. Сначала их мерзкая травля по радио и телевидению ни к чему не привела, тогда они изменили тактику, и кончилось тем, что папа наложил на себя руки…

Она тяжело, прерывисто вздохнула.

Филип потянулся к пепельнице на тумбочке между кроватями, загасил сигарету. Повернулся к Саре.

— Все-таки не понимаю, почему ни с того ни с сего вам понадобилось грабить монастырский мусор.

— Так ведь все взаимосвязано! — устало, с легким раздражением, будто Филипу это хорошо известно, сказала Сара.

— Представьте, я ничего не понимаю, — мягко сказал Филип. — Можно поконкретнее? Она вяло улыбнулась.

— Простите… Уже полгода я только об одном и думаю. Все пытаюсь сложить по кусочкам, по осколочкам, дойти до истины, чтоб ею поразить преступников. Потому мне кажется, что все так очевидно…

— А я ищу близкого мне человека, — сказал Филип. — И включился на пять месяцев позже вас. Пожалуйста, расскажите поподробней — Хорошо! — Сара подалась вперед; чувствовалось, рассказывать ей нелегко. — Пока мне немногое удалось, но связи я все же выявила. Эти люди словно сетью опутали всю страну.

— Кто? — осторожно спросил Филип.

Сара недовольно покосилась на него, и тут впервые Филип заметил, что глаза у нее какие-то серебристо-серые, такие светлые, что радужка едва выделяется на фоне белка… Красиво, как ни странно…

— Да-да, конечно… — спохватившись, усмехнулась Сара. — Так вот, начнем с АККИ. Между нею и ОПА, Организацией «Пробудись, Америка», прямая связь.

— Это та самая ОПА, которой заправляет Билли Карстерс? — спросил Филип.

Насколько он знал, ОПА выплыла на поверхность вскоре после прихода Рональда Рейгана к власти и вроде бы претендовала на роль некоего рупора единения христианской Америки. Ни самого Карстерса, ни его организацию Филип никогда всерьез не воспринимал.

— Она самая, — подтвердила Сара. — Но Карстерс лишь председатель, а истинный хозяин ОПА некто Эндру Даглас Кронен. Из породы старых закулисных интриганов. Мне удалось выяснить, что начинал он на мелких ролях при никсоновском Комитете по переизбранию президента, КПП. Так вот, Кронен со Стинбейкером старые приятели, и АККИ оснащает ОПА необходимой рекламой. Иными словами, прямой доход Кронену со Стинбейкером обеспечивает Чарлз Тодд, крупный маклер, а ему компьютерную технику оплачивает Семюэл Келлер…

Довольный, что услышал знакомое имя, Филип вставил:

— Не тот ли Келлер — вроде Говарда Хьюза, владелец крупной фармацевтической фирмы?

Недовольная, что перебили, Сара нехотя кивнула.

— Этот. Вдобавок основатель центра «Орел-один», крупного научно-консультативного заведения с правым уклоном, располагается в штате Невада.

— Стало быть, Келлер главный элемент в этой, как вы выразились, «сети»? — спросил Филип.

— Отнюдь. Дело в том, что Келлер выставляться не любит. Лидер у них — сенатор Джеймс Харкорт Споу, от штата Арканзас.

— Вы смеетесь! — развеселился Филип. — Этот жалкий фигляр! Ведь это он стоял рядышком с Джорджем Уоллесом на ступеньках школы в Литтл-Роке тогда, в конце пятидесятых!

— В пятьдесят шестом, — уточнила Сара. — Это год моего рождения! — Филип прикинул: двадцать семь. Выглядит моложе. — Между прочим, — продолжала Сара, — сенатор Сноу вовсе не фигляр. С подчиненными он и в самом деле до смешного старомоден, но вместе с тем вот уже двадцать три года бессменно занимает сенаторское кресло. Даже мой отец воздавал ему должное. При всем своем оголтелом консерватизме Сноу все-таки удалось своими силами пробиться в Капитолий. В последнее время к его словам стали прислушиваться, это до смерти пугало отца… — Она осеклась, закусила губу, потом продолжала:

— Он самый страшный из консерваторов, к нему все нити сходятся, Келлер в том числе. Первый фармацевтический завод Келлера построен в двадцати километрах от городка, где родился Сноу.