Десятник особой сотни - [63]

Высоко поднимая ноги, переставлял их, как переставляют ходули. Взопрел. Какой там к свиньям собачим мороз. Белый пушистый снег стелился персидским ковром между деревьями, во многих местах бугрился, создавая иллюзию болотных кочек. Вот под ними, чаще всего он натыкался на бурелом и валежник. Не-ет дальше так дело не пойдет до ночи по лесу помотается, а там…

– О-ой ё-ё-о!

Съехал на заднице в яр. Длинный зар-раза!

– Тьфу! Тьфу! – Отплевался, ладонью выгреб снег между шеей и воротником. – А где шапка?

Огляделся, стараясь подальше рассмотреть округу.

– Шапка где?

Заметил темнеющую пляму в десятке метров от провала.

– Ага! Вот и ты!

Выбрался. Уже не так переставляя ноги, двигая снег коленями, побрел, бубня себе под нос слова с мелодией:

– Бьют барабаны,

Гремят барабаны,

Зовут барабаны в поход!..

Сколько шел, не понял. Время в лесу течет по другому. Поесть остановился у выворотня. Покушал, передохнул. Серое небо не желало прояснять обстановку со временем. Ну и ладно. Будет считать, что вторая половина дня наступила. Оглянулся на оставленный след. Поразмыслил. Правее брать надо и глядишь, к речке пробьется.

– По улицам шагает веселое звено,

Никто кругом не знает, куда идет оно…

Стемнело. Как-то слишком быстро стемнело. Куда ни посмотри, кругом лес. Как оно все… Солнца хочется. Моря! В Крым хочу. Хочу на пляже полежать. И чтоб пиво, а вечером шашлык и музычка, а еще барышня грудастая такая, но с узкой талией. Ау-у! Сусанин, ты где? Ему бы хоть к какому жилью выйти. Хоть к копне сена, чтоб усталые кости кинуть.

Может кто из богов услышал смертного, или природа так распорядилась. Ни жилья, ни стога сена не дали, а вот тучи разогнали и на ночном небосводе отчетливо проявилось большое светлое пятно полной луны.

Да-а, велика территория Руси, земли княжеств протянулись с севера на юг, от Студеного моря до Дикого поля. Суровая в северных районах с быстрыми холодными реками, хмурыми сумрачно-зелеными хвойными лесами, застывшими в извечном покое с бездонными топями болот скрываемых обманчиво-веселыми травяными окнами трясин, а в зиму укрытыми снежным полотном, она мягкая и привлекательная для жизни на юге, где леса хоть и густы, но зелень светлая, ласкающая глаз, а чаши озер имеют цвет летнего неба. Да, болота на ней тоже имеют место быть и даже в большом количестве, но нет в них безысходности болотной ржавчины севера. Реки, текущие по южным землям, в летнюю пору неторопливы, их сабельные изгибы, плавны, а песчаные берега, выбелены горячим южным солнцем. Зимой берега засыпаны кучугурами снега, а скованная льдом вода превращается в магистрали зимников, способных обеспечить скоростной проезд караванам купеческих поездов, снующих меж городами и поселениями.

…На бескрайние просторы лесов опускается ночь… Мороз заставляет скрипеть и стонать вековые сосны по берегам реки, легкая поземка запоздавшего путника пробирает до костей, все живое вымирает или прячется где-то под листвой, в норах или дуплах деревьев. А к далеким звездам через черную ночь несется перепевный и тоскливый вой стаи волков, заставляя задуматься, а так ли спокойно вокруг, не грозит ли опасность вон у той талицы.

Стая вышла на промысел. Зима голодное время, и если повезет в охотничьи угодья забредет свинья или олень, пиршество будет знатным, сытый желудок поможет вытерпеть любой мороз. Стая идет подчиняясь строго определенному порядку, а место это всем серым хорошо известно, обитают они здесь испокон века. Впереди вожак торит грудью недавно выпавший снег, за ним матерые помощники. Случись что, поддержат клыками. В средине с младшими, взбираясь на косогор и полосуя снег лапами, бежит матерая самка, главная мать стаи. Она ревниво оглядывается назад, контролируя товарок. Сейчас время гона. Вот и тропа ведущая в лес, обоняние различает метки участка. Кора на стволе голой березы царапнута когтями, это еще одно напоминание чужакам, о том, что входить сюда не безопасно. Когда мало добычи, волки соседних стай начинают охотится и здесь. Встретившись, жестоко дерутся, кто-то может и погибнуть, сцепившись не на жизнь, а на смерть. Такое было не раз.

О своем присутствии стая напоминает воем, далеко разносящимся по округе. Каждый волк имеет свой тембр голоса и свою песню, которую с удовольствием воспроизводит для соплеменников! А они охотно включаются в общую какофонию, создавая настоящие симфонии. Уходи с нашей земли, здесь мы хозяева! Так можно перевести сей призыв.

Вот и посторонний шум в валежнике. Вот теперь тихо! Волки на взводе, они стараются как можно ближе подобраться к добыче и потом поймать на короткой дистанции. Рассредоточились полукругом. Понятно, что рогатый бегает гораздо быстрей, но здесь кому повезет. Молодняк в загонщиках, сбивая дыхание в глубоких сугробах, далеко обходят лесного красавца. Им гнать оленя на береговую кручу. Снова вой, но теперь один вожак подает голос. Вперед! Не нужно скрывать присутствия, не нужно тишины. Ату его! Ату! Уход вправо. Враг! Уход влево… Остается бежать куда позволяют. Вот и крутой склон. Либо прыгнуть со скалы, либо попытаться прорваться сквозь стаю. Решился! Прорыв! А часть стаи уже повисла на коротком хвосте. Гонят. Атакуют широким фронтом. Вожак из засады, изо всех сил мчится наперерез. Прыжок! Пасть смыкается на хребтине. Силой инерции, вес тела валит рогатого в снег. Следует попытка отбиться. Куда там! Матерые помощники решают эту маленькую проблему.