Десять встреч с мужеством - [9]

— Совсем ты извелся, Петруша, лица на тебе нет, — заохала мать. — На хоть щец поешь.

Петр разделся, сел к столу. Мать хлопотала, собирая нехитрый обед. Петр смотрел на узловатые, загрубевшие, в трещинах материнские руки, словно видел их впервые. «Как много работы переделали руки твои, мать, — думал он. — Сколько они выпололи бурьяна на кулацких огородах, сколько сжали ржи и пшеницы на чужих полях!» И он с нежностью прикоснулся к материнской руке.

В окно трижды постучали. От неожиданности Петр вздрогнул. Пошел в сени открыть. Мать слышала, как кто-то шепотом спросил:

— Есть ли кто дома?

— Да мы с матерью, — ответил Петр. — Заходи.

В избу вошел Михаил, работавший трактористом у кулаков.

— Вишь, какое дело, — боязливо озираясь, заговорил Михаил. — Хозяева ночью трактор, того… разобрали на части и зарыли в землю. А меня стращали: «Держи, мол, язык за зубами! Ежели кому скажешь, жизни порешим».

— А куда зарыли-то?

— Кто их знает, — нерешительно протянул Михаил и заторопился. — Ну, я пошел, а то, не ровен час, заприметят меня здесь кулаки.

— Да посиди еще, — уговаривал его Петр.

— Нет, уж я лучше пойду, — натянул шапку Михаил и попятился к двери.

«Фу ты, как оробел парень», — подумал Петр и стал одеваться.

— Куда ж ты, Петруша? — заволновалась мать. — Щи то стынут.

Но сын ее уже не слышал. Он спешил оповестить комсомольскую ячейку о новости.

В тот вечер они засиделись допоздна, обдумывая, где скорее всего могут быть зарыты части машины. Договорились: «Кто больше всех частей отыщет, тому и стать первым трактористом».

Наутро, чуть свет, комсомольцы разбрелись по селу. Придирчиво осматривали каждый сарай, каждую скирду. И вот то тут, то там находили части трактора. Иван Григорьев, товарищ Петра, весело улыбаясь, катил колесо по сельской улице. Один из кулаков, увидев его, зло сказал:

— Ну, погодите, дьяволы! Запомнится вам наша машина!..

Иван показал кулаку кукиш.

Несколько дней трудились комсомольцы. Петр Дьяков нашел больше всех частей. Его, без дальних слов, и окрестили трактористом.

Собирали трактор в просторном общественном сарае. Украдкой туда наведывался Михаил. Он подсказывал ребятам, куда какую деталь ставить. Но водить в поле трактор отказался — боялся мести кулаков. Уходя, он но забывал предупредить ребят: «Уж вы меня не выдайте. Не сказывайте никому, что я был тут».

— Ну и трус же Мишка! — возмущались ребята.

— Долго у кулаков служил, вот и стал робкий, — проговорил Дьяков. — А парень он честный. Подождите, прикрутим хвост кулакам, Мишка сам придет к нам проситься в трактористы.

— А мы попросим его принести разрешение от кулаков, — засмеялся Федоровский.

…Настал радостный день: ребята завернули последнюю гайку на машине. Возбужденный возвращался Дьяков домой. Взбежал по ступеням. И остановился… В дверной ручке белел сложенный пополам листок бумаги. Петр развернул.

«Петька! Не садись за трахтур! И своим стервецам закажи. Потом пожалеешь, да поздно будет!»

Петр в сердцах разорвал листок. Страха он не испытал, но и радостное настроение разом исчезло. «Тьфу, гады! — сплюнул он. — Такой день испортили…»

Утром, поднявшись, Петр попросил:

— Маманя, дай чистую рубаху.

Рубашка была старая, с залатанным воротом. «Встанем на ноги, новую куплю», — решил Петр.

Друзья встретились у сарая. Без дальних слов Петр забрался на трактор, заправленный еще с вечера. Кто-то из парней стал крутить ручку. Мотор несколько раз натужно, с присвистом крякнул и затарахтел.

Петр дал газ. Трактор, подскакивая на колдобинах, быстро покатил по улице. Заслыша шум, из изб поспешили люди. Всем любопытно было взглянуть на нового тракториста. Неожиданно к машине подскочил сын кулака Мельников. Смачно выругавшись, он крикнул:

— Ну, Петька, берегись! Поплачешь теперь красными слезами!

Дьяков, не обращая внимания на крики кулацкого сынка, вывел трактор в поле. Под дружные приветствия коммунаров Петр провел первую борозду.

…Прошло несколько дней. В горячке работы Петр забыл про тот случай на деревенской улице. Но кулаки ничего не забыли.

Однажды Дьяков задержался в поле допоздна. Уже давно померкли, растворившись в чернильной июльской ночи, очертания деревни, а он все пахал. «Еще успею, высплюсь», — думал Петр.

Ночь была душная. От свежевспаханных пластов шел пряный дух земли. Он клубился под лучом неяркого тракторного фонаря. И казалось, будто причудливые фигурки ведут нескончаемый хоровод. Но вот какая-то фигура выросла и пошла навстречу…

«Поди, чудится мне», — подумал Петр и провел ладонью по глазам. Но фигура не исчезла. Опа шагнула вперед, за ней другие… Это были люди.

— Не шалите, ребята! — еще не понимая, что происходит, крикнул Петр, — Не видите разве, пашу ведь.

А люди, словно не слыша, обступали трактор со всех сторон.

— Чего там дальше тянуть, — сказал кто-то.

И тут же несколько рук вцепились в тракториста и стащили его с машины.

— Трактор захватил, собачий сын! На чужое добро позарился! — раздался тот же голос.

Только теперь понял Дьяков, что это за люди. Собрав силы, он начал биться, стараясь высвободить руки. Но кулаки крепко держали его и все прижимали к земле. «Что же станет теперь с трактором? Неужто опять кулакам достанется?!» — пронеслось в голове. И Петр в ярости начал свой последний бой.