И вновь нас охватил страх разделения, чувство, которое мы обязаны сдерживать. Стром задрожал, и я коснулась его руки. Потерять одного из нас, стать квинтетом…
Меда пристально вглядывалась в фотографию. Я знала, о чем она думает, хотя улавливала лишь ее любопытство. Какая из составляющих Матушки Рэдд погибла? Вряд ли нам удастся ответить на этот вопрос: квартет Матушки Рэдд состоял из однояйцовых близнецов. Меда отложила фотографию.
— Смотрите. — Кванта держала в руке старый, потрепанный учебник биологии. Внутри мы прочли год издания — 2020.
— Вот это древность! — воскликнула Меда. — Старше, чем кластеры. И какой от него толк?
Кванта провела большим пальцем по срезу страниц, и книга раскрылась на цветной вкладке с изображением женского тела в разрезе.
— Очень сексуально, — прокомментировал Мануэль. Я уловила смесь возбуждения и смущения. У мужских компонентов нашего кластера всякие глупости вызывают физическое желание. Иногда я жалею, что нас создали не однополым женским кластером, как Матушка Рэдд, а поровну поделенным секстетом.
Мануэль перевернул страницу, и мы увидели лягушку в разрезе, с наложенными друг на друга слоями-страницами, так что, листая их, видишь сначала кожу, потом мускулатуру, потом внутренние органы.
— Селезенка не на месте, — заметил Бола.
В прошлом году на уроках биологии мы создавали лягушек. Наши прыгали лучше всех.
Складывая последние коробки на чердаке сарая, мы услышали завывание реактивного двигателя.
— «Фолсом-5Х», — на слух определил Бола. — Шесть стоек, водородный двигатель.
На самом деле это оказался «Фолсом-ЗМ», модифицированный старый скайбус, но мы не успели подразнить Болу за его ошибку. Скайбус приземлился на посадочной площадке за домом, и мы побежали к нему.
Матушка Рэдд замахала руками, останавливая нас, и мы увидели, в чем дело. Скайбус уже высадил пассажира и с ревом взмыл в небо. Рядом с Матушкой Рэдд стоял еще один кластер, и их интерфейсы обменивались рукопожатием.
— Привет, я Аполло Пападопулос, — представилась Меда. — Добро пожаловать в…
Гость повернулся к нам, и мы посчитали: кластер из семи человек, септет. Слова приветствия застряли в горле у Меды. Мы таращили глаза, пораженные этим зрелищем. Ведь нас было всего лишь шестеро — кластер шестого порядка.
Всем известно, что чем выше порядок, тем сильнее кластер, заявила Кванта.
Неправда, возразила Меда.
Нам все же удалось обрести дар речи и вежливо поздороваться с Кэндис Тергуд. Меда пожала руку лидеру септета, одной из шести девочек-близнецов — тощих зеленоглазых блондинок. Седьмым был мальчик, ростом повыше, но такой же худой, белокожий и светловолосый. Наш кластер состоял из трех мальчиков и трех девочек; мы с Медой были двойняшками, а остальные создавались из другого генетического материала.
Затем Стром вдруг вспомнил о неоконченных делах в сарае, и мы поспешно ретировались, а семеро Кэндис и три Матушки Рэдд направились к дому.
Нет, правда!
Нет, неправда!
Я заставила их замолчать детским феромоном, который напомнил о несерьезности их поведения.
Мы знали историю своего появления. Первые кластеры, созданные почти пятьдесят лет назад, были дуэтами, и цель их создания — использование химической памяти и феромонов для передачи эмоций между двумя отдельными человеческими существами. С тех пор порядок кластеров увеличился, а химические сигналы стали гораздо сложнее. Мы были секстетом — самый высокий порядок, с которым когда-либо приходилось встречаться. Все наши одноклассники тоже. Участников космической программы отбирали среди секстетов.
— Потому что секстет — наивысший порядок. Они лучшие, — заявил Стром.
Уже нет! Кластер Кэндис состоит из семерых — они септет!
В этом есть резон. Специалисты по генной инженерии все время пытаются расширить возможности человека. Почему бы не попытаться создать септет? Или октет?
— В конце концов у них получилось.
— Сколько ей лет?
— Меньше, чем нам. Может, двенадцать. Надеюсь, она не останется на все лето.
Мы прекрасно понимали, что останется. В противном случае не пришлось бы приводить в порядок гостевую спальню.
Может, мы вынудим ее уехать.
— Мы должны соблюдать приличия. И подружиться, — возразила я.
Соблюдать приличия — да, но дружить мы не обязаны.
А зачем соблюдать приличия?
Я удивленно посмотрела на Меду.
— Ладно, — согласилась она. — Будем с ней милы. По крайней мере их не восемь.
Похоже, и это уже не за горами.
Мы старались изо всех сил. Хотя манеры заносчивой семерки раздражали даже меня.
— Пятнадцать, запятая, семь, пять, три, — объявила Кэндис, пока мы еще записывали условия задачи. Мы сидели за столом в зале, и одна из них заглядывала через плечо Кванты.
Я знала, передала Кванта.
Меда все равно записала условия задачи; мы искали решение, а Кэндис ждала, притопывая ногой — вся семерка.
— Пятнадцать, запятая, семь, пять, три, три, — сообщила Меда.
— Я округлила, — ответила Кэндис. — Одна из нас, — она кивнула в сторону близняшки слева, — специализируется на математике. Понимаешь, семеро могут себе это позволить. Специализацию.
У каждого из нас тоже своя специализация, хотели ответить мы, но я призвала всех к скромности.
