Десять причин для любви - [7]

Абсурдность этого заявления графа не смутила. Так или иначе, он оказался в положении странном и сомнительном. Если граф сумеет найти себе жену и та родит ему сына — а уж он, Бог свидетель, об этом постарается, — Себастьян останется всего-навсего одним из лондонских светских, но не титулованных джентльменов. С другой стороны, если Ньюбери не удастся обзавестись сыном вообще или жена родит ему только дочерей, Себастьян унаследует четыре особняка, кучу денег и один из самых древних в стране титул восьмого графа.

А это означало, что никто не знал, как с ним обращаться. Являлся ли он самым заманчивым призом на ярмарке невест или еще одним охотником за приданым? Догадаться было невозможно.

Это было бесконечно забавно. По крайней мере, для Себастьяна.

Никто не хотел рисковать, полагая, что он не станет графом. Поэтому его охотно приглашали повсюду, что доставляло массу удовольствия человеку, любившему хорошую кухню, хорошую музыку и хороший разговор. Дебютантки так и порхали вокруг него, невероятно его забавляя. А что касается более зрелых дам, свободных брать радости жизни, где они подвернутся…

Что ж, очень часто они выбирали его разделить их удовольствия. И то, что он был красив, лишь добавляло им азарта. К тому же он был изумительным любовником. И притом мог в конце концов стать следующим графом Ньюбери…

Все это в совокупности делало его неотразимым.

Однако раскалывающаяся голова и легкая тошнота делали Себастьяна равнодушным к подобным перспективам. Так что сейчас он устоял бы даже перед Афродитой, спустись она с потолка в своей перламутровой раковине, одетая лишь в несколько стратегически расположенных лепестков. Право, сейчас его могло просто стошнить ей на ноги.

И вообще, чтобы доказать, что она богиня, ей следовало бы оказаться в его комнате совершенно голой. Полностью обнаженной.

Впрочем, его и тогда могло бы вывернуть наизнанку.

Он зевнул, слегка поворачиваясь на левый бок, и задумался, сможет ли заснуть. Он плохо спал предыдущей ночью (проклятое шампанское) и ночь накануне (без особых причин), а диван кузена вполне годился для отдыха. Кстати, и свет в комнате был не слишком ярким… если не открывать глаз… и единственным звуком было жевание Эдварда. Когда же он наконец насытится?

Как подумаешь, просто удивительно, как же чавкал он за столом.

Не говоря уже о запахах. Мясной пирог! Кто может поглощать мясной пирог перед человеком в его состоянии?

Себастьян застонал.

— В чем дело? — поинтересовался Эдвард.

— Эта твоя еда!.. — проворчал Себастьян.

— Хочешь есть?

— Ни в коем случае!

Глаза Себастьяна были закрыты, но он мысленно представил, как Эдвард пожал плечами. Нет, этим утром явно не стоило рассчитывать на братское милосердие.

Значит, Ньюбери пустился на ловлю очередной кобылы-производительницы. Пожалуй, Себастьяну удивляться этому не следовало. Он и не удивился, черт побери всё! Просто дело было в том…

Дело было в том…

Тысяча чертей! Он не знал, в чем именно было дело. Но простым оно не было.

— Ну и кто она на этот раз? — спросил он, потому что не был уж совсем не заинтересованным.

Наступила пауза, так как Эдварду нужно было проглотить пищу, и затем последовал ответ:

— Внучка Викерса.

Себастьян задумался. У лорда Викерса было несколько внучек. Что было вполне естественно, так как у Викерсов было что-то около пятнадцати детей.

— Ну и пусть ее, — пробурчал он.

— Ты ее видел? — спросил Эдвард.

— А ты? — откликнулся Себастьян. В этом сезоне он поздно явился в город, так что если эта внучка вышла в свет только в нынешнем году, он ее не знал.

— Выросла в деревне. По слухам, такая плодовитая, что птички при виде ее начинают вить гнезда.

Вот это заявление заслуживало того, чтобы открыть глаз. Даже оба.

— Птички? — повторил Себастьян. — Неужели?

— Мне показалось, что это удачное определение, — несколько смущенно ответил Эдвард.

Себастьян со стоном принял сидячее положение. Немногим более удобное, чем раньше.

— И все же каким образом юная леди, белоснежная девственница — на чем, я уверен, настоял Ньюбери — может доказать свою плодовитость?

— Конечно, это не просто. Но ее бедра… — пожал плечами Эдвард, его руки описали полукруги в воздухе, а в глазах появился особенный блеск. — И ее груди… — Тут он просто содрогнулся, и у Себастьяна создалось впечатление, что у бедняги кузена вот-вот потекут слюнки.

— Эдвард, держи себя в руках, — упрекнул его Себастьян. — Не забывай, что сидишь на диване, который Оливия только что заново обила.

Эдвард обиженно посмотрел на него и вернулся к своей тарелке. Они находились в гостиной сэра Гарри и леди Оливии Валентайн, где бывали очень часто. Эдвард приходился братом Гарри и потому жил здесь. А Себастьян любил в этом доме завтракать. Кухарка Гарри недавно освоила новый рецепт омлета с совершенно волшебным результатом. «Наверное, положила побольше масла, — подумал Себастьян. — Все делается вкуснее, когда кладут больше масла». Он уже неделю не пропускал ни одного завтрака в Валентайн-Хаусе.

Кроме того, ему нравилось здешнее общество.

Гарри и Оливия уехали на две недели в деревню, не исключено, что в попытке сбежать от Эдварда и Себастьяна. Поэтому два кузена тут же опустились до своих холостяцких привычек: спали до полудня, ленч ели в гостиной и повесили мишень для игры в дартс на дверь второй гостевой спальни.