Десять пальцев - [2]
В тех солнечных, располагающих к бесконечной сиесте краях было все, что считается модным сегодня. Ну, может быть, кроме Виктора Пелевина, который описал бы эту красоту. Остальное было все.
Да, чуть не забыл. На захваченных альбигойцами землях остался один, самый последний католик. Этого странного и несовременного человека звали Доминико Гусман.
Каждое утро он приходил в свою церковь (последнюю церковь южной Франции) и служил мессу. Никто не понимал зачем, а он все равно служил.
Каждый вечер он вставал на колени и молился о том, чтобы люди, живущие рядом с ним, были счастливы… Они удивлялись: о чем это он?.. а он все равно молился.
Так продолжалось двенадцать лет подряд. Один, всеми брошенный, стареющий, Доминико продолжал служить и молиться. И, вы знаете, Господь услышал его молитвы.
Один за другим к Доминику начали приходить ученики. Те, кто не желал альбигойского счастья. Те, кто хотел странного счастья Доминико Гусмана.
Никто не заметил, как все изменилось… но все действительно изменилось. Именно доминиканцы, люди в белых передниках и черных капюшонах, сделали из Европы то, что мы сегодня называем Европой. То есть они показали уставшим от карнавала европейцам, что есть и другая жизнь, и эта новая жизнь европейцам понравилась.
Многие ли сегодня способны правильно поставить ударение в слове «альбигойцы»? Основанный же Домиником монашеский Орден до сих пор является самым распространенным монашеским Орденом в мире. Доминиканцы есть даже в том городе, в котором живу я.
Во всех больших католических орденах существует как бы несколько под-орденов: мужчины-монахи, женщины-монахини и миряне. Меня, венчанного по католическому обряду парня, принять могли, разумеется, только в общину мирян.
Петербургская община доминиканцев состояла в основном из женщин старше меня. Еще год назад я бы удивился: зачем мне общаться с такими женщинами?
Теперь я понимал: это моя семья. Люди, более ценные для меня, чем семья. Те, у кого мне предстоит учиться.
Официально Доминиканский Орден был учрежден Папой Иннокентием III 22 декабря 1216 года. Специалисты по вращению Земли вокруг Солнца утверждают, что 22 декабря – самый короткий день в году.
Лично мне кажется, что специалисты что-то напутали… где-то ошиблись. Уж для меня-то этот день точно не был самым коротким.
Спустя ровно 785 лет после опубликования папской буллы в доминиканцы был принят я.
Священник, стоящий за алтарем в домашних тапочках, торчащих из-под длинного облачения, выглядел непривычно.
Священник прочел всем нам проповедь. Проповедь была хорошая. О чем именно он говорил, я вам не скажу.
После проповеди начался сам обряд приема в Орден. Почти за тысячу лет обряд ничуть не изменился. В промерзшем Петербурге начала третьего тысячелетия все происходило так же, как в теплой средневековой Франции:
– Чего ты просишь?
– Прошу тебя, сестра, принять меня в Орден проповедников…
Вновь принятым доминиканцам давали крестик на золотой цепочке. Крестик был черный с белым – тех же цветов, что одежды доминиканских монахов.
Выходя из дому, я, как дурак, нарядился в кожаные джинсы. При попытке встать на колени джинсы скрипели и не желали сгибаться. Ну да ничего. Я тоже крепкий парень. Согнул-таки их. Больше никогда не стану носить эти джинсы.
А потом священник через голову стянул облачение, монахини пригласили нас в соседнюю, маленькую, комнату, и все сели пить чай с пирожными.
Лично я чай не пью вообще никогда. Сестры сказали «о'кей» и принесли мне банку кофе из Латинской Америки. У той монахини, что протягивала мне банку, на безымянном пальце правой руки было надето обручальное кольцо.
Невеста Христова.
Священник, улыбаясь, рассказывал, что время перед Рождеством – самое тяжелое время в году. Четыре мессы в день: для детей, по-английски, по-русски… плюс занятия с людьми… плюс недавно умер один прихожанин, нужно организовать похороны… и самое главное – исповедь… священники сидят в огромных неотапливаемых церквях и слушают, как грешники раскаиваются в совершенном… по много часов в день… неделя за неделей… такая вот жизнь.
Допив кофе, я вышел на лестницу и выкурил сигарету. Стены на лестнице покрывал иней.
Первая ступень принятия в Орден называется постулат и длится год. Затем следует новициат. Это еще год-три. Потом можно приносить обещания на всю жизнь.
Несколько лет… каких-то несколько лет, и я – доминиканец.
1990-е… странное время. Чем я только не занимался на протяжении этого десятилетия. До годов, начинающихся с цифры «20», мог, наверное, и не дожить. Однако дожил. Жив до сих пор.
Крещен я был в Католической церкви. Так уж получилось. То есть я, конечно, могу сказать, что Господь хотел, чтобы получилось именно так, но вы ведь не поверите, да?
Я был крещен в Католической церкви будучи взрослым парнем: двадцать мне уже исполнилось.
То, что было до, и то, как стало после этого события… это было даже не разными частями одной жизни, а двумя разными жизнями. Я имею в виду, что очень серьезно отнесся к тому факту, что был крещен в Католической церкви.
Крестили меня утром, а уже вечером все сережки были вытащены из моих ушей, футболки с нецензурными англоязычными надписями отправились в мусоропровод, а компашки любимых U2 были раздарены знакомым…
Документальный роман рассказывает историю одной из самых радикальных банд последних десятилетий — скинхедов, которые в нулевых годах наводили ужас на все население России.
«Революция сейчас!» - журналистское расследование деятельности современных российских экстремистов ультраправых и ультралевых. Стогоff рассказывает о политических радикалах, как о кинозвездах, то есть легко, ярко, с устрашающими и восхищающими подробностями. В книге охвачен период с начала 80-х до сегодняшнего дня с экскурсами в историю русского и мирового терроризма.
Илья Cтогoff представил на суд читателей книгу, энергичную, бодрую, с крепким сюжетом, построенным по всем законам детективного жанра. Перед вами не мармеладные истории Марининой и Донцовой, перед вами настоящий мужской детектив - почувствуйте разницу.Этот роман я писал мутными похмельными утрами, в перерывах между мутными заданиями похмельного газетного редактора. Пользоваться компьютером в ту пору я еще не умел. Роман набирала редакционная машинистка. Иногда, набив очередную главу, она приходила на работу с заплаканными глазами.
Илья Стогов открывает для нас свой Петербург – город удивительных легенд, непризнанных поэтов, отчаянных рок-н-ролльщиков и звезд подпольной культуры.
Книга на примере биографий десяти русских миллиардеров рассказывает о политической и экономической подоплеке новейшей истории России. Как устроено наше общество? По каким законам живет? Откуда и куда движется?
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.