Десять негритят / And Then There Were None - [22]

– Я тоже так думаю.

В тоне Армстронга явно послышалось облегчение. Ломбард не дурак.

Тот между тем продолжал:

– То есть если, конечно, предположить, что мистеру и миссис Роджерс убийство действительно сошло с рук. Хотя почему бы и нет? Что, по-вашему, они могли сделать? Отравили старушку?

Армстронг не спеша ответил:

– Все могло быть гораздо проще. Я спросил Роджерса сегодня утром, чем болела эта их мисс Брейди. Его ответ многое для меня прояснил. Не буду вдаваться в медицинские подробности, но при определенных видах сердечной недостаточности используют амилнитрит. Когда начинается приступ, ампулу амилнитрита вскрывают и вдыхают пары. Если лекарства под рукой не окажется, последствия могут быть любыми, вплоть до летального исхода.

– Так просто… – задумчиво произнес Филипп. – Какое искушение.

Доктор кивнул.

– Да, и главное, делать ничего не надо. Не надо добывать мышьяк, ломать голову над тем, куда его влить, ничего не надо – только немножечко подождать! А уж потом пуститься пешком, в страшную грозу, за доктором – в уверенности, что никто ничего не узнает…

– А если и узнает, то не докажет, – добавил Ломбард.

Вдруг он нахмурился.

– Конечно, это многое объясняет.

– Прошу прощения? – озадаченно спросил Армстронг.

– Я хочу сказать – Негритянский остров. Есть убийства, когда доказать вину просто невозможно. Взять хотя бы Роджерсов. Или старину Уоргрейва, который убил строго в рамках закона…

– Вы верите этой истории? – перебил его Армстронг.

Филипп улыбнулся.

– Ну, конечно, верю. Уоргрейв убил Эдварда Ситона так же верно, как если бы проткнул его стилетом! Но ему хватило ума сделать это, не покидая судейского кресла и не снимая парика и мантии. Так что обычным путем его вину никак не докажешь.

Внезапная догадка молнией поразила Армстронга:

«Убийство в госпитале. Убийство на операционном столе. Здесь ведь тоже не подкопаешься!»

Ломбард продолжал:

– Отсюда мистер Оуэн, отсюда и Негритянский остров!

Доктор сделал глубокий вдох.

– Ну, вот мы и добрались до сути. Как, по-вашему, зачем нас здесь собрали?

– А по-вашему? – ответил вопросом на вопрос Ломбард.

– Давайте ненадолго вернемся к смерти этой женщины, – резко сменил тему Армстронг. – Каковы возможные предположения? Роджерс убил ее, потому что испугался, что она его выдаст. Вторая возможность: у нее сдали нервы, и она предпочла легкий выход.

– Самоубийство, значит? – произнес Филипп.

– Вы так не считаете?

– Пожалуй, я согласился бы с вами, если б прямо перед нею не умер Марстон. Два самоубийства за неполные двенадцать часов – в это как-то трудно поверить. И если вы станете меня уверять, что Марстон, этот молодой самец в полном расцвете сил и при столь же полном отсутствии мозгов, вдруг испытал угрызения совести из-за того, что где-то когда-то переехал двух маленьких ребятишек, и от раскаяния решил покончить с собой, то я вам просто не поверю. Смешно! Кроме того, где бы он взял яд? Насколько я знаю, цианистый калий – не та вещь, которую можно найти у первого встречного в жилетном кармане… Хотя вам, конечно, виднее.

– Никто в здравом уме цианистый калий носить с собой не станет, – согласился Армстронг. – Если, конечно, он не планирует травить ос.

– То есть какой-нибудь заядлый садовник или заботливый землевладелец, верно? Но это опять не Энтони Марстон. По-моему, тот цианид, который нашли у него в стакане, нуждается в подробном объяснении. Либо парень собирался покончить с собой еще до того, как попал на остров, – и потому приехал подготовленный, либо…

– Либо?.. – нетерпеливо переспросил доктор.

Ломбард усмехнулся.

– Хотите, чтобы я произнес вслух то, что у вас у самого на языке вертится? Пожалуйста: Энтони Марстона убили.

III

Доктор Армстронг сделал глубокий выдох.

– А миссис Роджерс?

Ломбард медленно ответил:

– Я бы поверил в самоубийство Энтони – хотя это и трудно, – если бы не смерть миссис Роджерс. Я бы поверил в самоубийство миссис Роджерс – что совсем легко, – если бы не смерть Энтони Марстона. Я верю, что Роджерс мог убрать свою жену в случае опасности – но тогда при чем тут Энтони Марстон? Значит, нам нужна теория, объясняющая обе смерти разом.

– Возможно, я смогу помочь вам в ее поисках… – сказал Армстронг.

И он выложил все, что сообщил ему об исчезновении двух фарфоровых фигурок Роджерс.

– Да, еще эти фарфоровые штучки… – задумался Ломбард. – Вчера вечером их точно было десять. А теперь, вы говорите, восемь?

Доктор процитировал:

Десять негритят решили пообедать,

Один внезапно подавился – их осталось девять.

Девять негритят уселись под откосом,

Один заснул и не проснулся – их осталось восемь.

Мужчины переглянулись. Филипп усмехнулся и отшвырнул окурок.

– Слишком точное попадание для совпадения! Энтони Марстон умер вчера от асфиксии, или оттого, что поперхнулся, а матушка Роджерс заснула и больше не проснулась.

– Следовательно? – сказал Армстронг.

Ломбард подошел к нему совсем близко.

– И, следовательно, негритят в нашем случае не десять, а одиннадцать. Где-то есть еще один, неучтенный негритенок! Негритенок-икс! Мистер Оуэн! А. Н. Оуэн! Неизвестный псих на свободе!

– А! – Доктор с облегчением выдохнул. – Так вы согласны. Но вы же понимаете, что это значит? Роджерс клялся, что, кроме него с женой и нас, на острове никого нет.