Десять миллионов Красного Опоссума - [52]

Вот и полдень, а на горизонте ничего не видно.

Если командир не обманулся в своих соображениях, если курс корабля правилен, то пират, должно быть, действительно отличный ходок.

Вот уже двадцать часов длится преследование. Более четырехсот верст пройдено, а ни одна точка не виднеется на горизонте.

Вдруг резкий голос сверху заставляет нас быстро поднять головы:

– Судно под ветром!

Нем сомнения, это «Вильям»! Офицеры, матросы и мы с нетерпением впиваемся глазами в необъятную даль океана. Но корабль виден пока только для марсовых. Последние, для удовлетворения общего любопытства, передают свои наблюдения стоящим внизу.

Капитан нетерпеливо следит за скоростью хода и призывает машиниста.

– Довели вы пары до максимума давления?

– Да, капитан!

– Увеличьте еще… до четырех атмосфер!

Уголь целыми тоннами летит в раскаленную добела печь. Черные клубы дыма вырываются из громадных труб. Машина дрожит от чрезмерного напряжения паров. Фрегат птицей несется вперед. Но и этого мало. Пират заметил нас и тоже надбавил паров. Он стрелою летит по морю, и хотя не сохраняет прежнего расстояния, однако все-таки имеет довольно времени, чтобы ускользнуть. К пяти часам пополудни он не более, как в десяти верстах от нас. Как еще наша машина выдерживает такую адскую гонку в продолжение почти шестнадцать часов?! А командир все недоволен.

– Шесть атмосфер! – раздается его охрипший от напряжения голос.

– Этот сумасшедший, кажется, хочет взорвать нас на воздух?! – тихо ворчит Робертс.

– Все равно! Теперь не место страху, – замечает Кирилл, кусая с бешенством свои рыжие усы.

Машина работает отчаянно. Она уже не свистит, а как будто стонет от напряжения. Мы едем на вулкане, готовом к извержению.

Что это? Командир приказывает держать наготове паровую шлюпку. Неужели он на ней думает настичь пирата? Посмотрим, что он затевает?

Громкий выстрел с нашего борта прерывает эти размышления: это фрегат требует, чтобы «Вильям» поднял флаг. Пират не обращает внимания. Раздается второй выстрел, и граната разбивает реи бизань-мачты. Тогда беглец поворачивается к нам бортом и посылает свои гранаты, которые разбивают железные стенки фрегата.

– Негодяй! – бесится майор. – Какое нахальство! Ах! Если бы у него на палубе не было сокровища этих детей, несколько бы разрывных гранат, и все!

– Терпение, брат! – отвечает капитан.

– Неужели он уйдет от нас? – скрежеща зубами, вскрикивает бледный сэр Рид.

– Успокойтесь, через час, – да что я говорю? – через полчаса все кончится!

– О, если бы это была правда!

– Даю вам честное слово!

Гонка продолжается все с той же ужасающей скоростью. Но вот «Вильям» замедляет свой ход. Он уже не более от нас, как в двух верстах. «Виктория» тоже умеряет свою скорость. Четыре матроса бросаются на нос и начинают беспрерывно бросать лот. Нужно подвигаться вперед очень осторожно: мы находимся вблизи коралловых рифов. «Вильям» – у самых рифов. Он останавливается на несколько секунд… Потом вдруг на всех парах смело пускается вперед, вдоль по узкому каналу, где фрегату пройти невозможно.

Крик ярости и отчаяния срывается с наших губ.

У пирата, должно быть, удивительно сведущий рулевой, так как его корабль с уверенностью лавирует в извилинах рифов. «Виктория», в свою очередь, подлетает к каналу. Ей необходимо остановиться здесь, иначе она сядет на мель…

– Он ускользнет! – кричат, чуть не плачут все.

– Стоп! – приказывает капитан.

Фрегат останавливается, а пират, уже в трех верстах от нас, свободно несется между рифами.

Капитан молча схватывает карту и с минуту рассматривает ее. Затем он отмечает ногтем какую-то точку.

– Там! – тихо произносят его губы.

Он поднимает голову и вдруг улыбается, что было настолько необычайно, что экипаж в изумлении смотрит на своего командира.

– Теперь, дети, за дело! – вскрикивает капитан громовым голосом. – Он в наших руках! Готовь огонь!

Фрегат становится боком к каналу. Раздается громкая команда «пли!» – и на пирата летят десять огромных бомб, разбивающих его мачты… Затем другой залп, третий… Снаряды беспрерывно сыплются на «Вильяма». Пират замедляет свой ход. Его мачты с треском падают на палубу… Его бока пробиты… Еще залп, – и подводные части обезображенного корабля пробиваются огромными дырами, куда сейчас же устремляются волны. «Вильям» останавливается, накреняется, потом начинает быстро погружаться в воду.

– Что ты делаешь, брат? – вскрикивает майор, следя за результатами канонады, продолжавшейся всего несколько минут.

– Я топлю пирата.

– Черт возьми! Я очень хорошо это вижу… Но сокровище?

– Оно очутится сейчас в таком месте, откуда ворам трудно достать его.

– На дне моря?! Но оно в таком случае потеряно?!

– Без сомнения, на дне! Я и желал этого! Но оно будет там в сохранности: глубина в двадцать сажен лучше всего сохранит его.

– Я не понимаю.

– Поймешь сейчас!

Между тем, «Вильям» погружается более и более. Скоро от него остаются только верхушки мачт.

– Ну, а теперь? – спрашивает майор, видя, что все кончено.

– Подожди! Теперь с кораблем покончили… Что касается негодяев, которые спасаются вплавь, мы их оставим на рифах, где они найдут конец, достойный их жизни.