Десять городов - [25]

– Ну и город! Сплошные хозяева! Один наш чего стоит!

– Опять ты за свое! – говорил Вальдо. – Хозяева всегды были, есть и будут. Так устроен мир. На свете существуют деревья, дома, заводы, точно так же существуют и хозяева.

– Ничего подобного, – возражал Марко. – Деревья, дома и заводы тут ни при чем. В городе без хозяев тоже будут деревья, дома, заводы, но жить в нем будет лучше, чем здесь.

– Сменил бы ты, братец, пластинку, – морщился Вальдо. – Во всем городе ты один так считаешь. Я слышал про такое место, Солдафонию, где за лишние разговоры в тюрьму садятся. Выпей-ка лучше вина да помолчи.

Они встречались на заводе – и Марко вновь принимался за свое:

– Ну и город! У людей ничего нет, только мозоли на руках собственные, все остальное хозяевам принадлежит.

– Ну и дружок у меня, – в тон ему говорил Вальдо. – О работе надо думать, а не язык чесать.

Сам Вальдо, даже если его переводили в другой цех или посылали на более тяжелую работу, никогда не жаловался. Однажды хозяин назвал его молодцом, и он был до того счастлив, что не помнил себя от радости. Кажется, можно было впервые в жизни помечтать о повышении: его повысят – и в один прекрасный день судьба подарит ему… Со временем расплывчатая мечта Вальдо, о которой никто не подозревал, стала обретать цвет и форму. Ничего страшного, что летом ему не на что было отправить семью за город, ничего страшного, что перешитые из его костюмов детские вещи переходили от одного ребенка к другому и что два раза в неделю – в четверг и воскресенье – приходилось исключать из домашнего меню фрукты и мясо. Ничего страшного, потому что теперь он жил надеждой, и чем черт не шутит…

В субботу он поделился своей радостью с Марко:

– Ты знаешь? Хозяин назвал меня молодцом. Я начинаю всерьез надеяться. В глубине души я верю…

Но Марко даже не поинтересовался, на что надеется его друг.

– Нечего сказать, в хорошем городе мы с тобой живем, – мрачно произнес он. – Даже у человеческих душ есть хозяева.

– Ты преувеличиваешь. И охота тебе желчью исходить! Так было всегда. Зато своему сыну я…

Однако Марко не дал ему договорить:

– Нет, как ни крути, а порядки в Хозяинополе – дрянь.

– Опять двадцать пять!.. Промочил бы ты лучше горло, – весело предложил Вальдо, чья тайная мечта постепенно становилась все определеннее, все яснее.

Время шло, друзья старели. Вальдо старательно работал и надеялся, а Марко, как и прежде, при каждом удобном случае поминал недобрым словом город, где они жили.

Наступил день ухода на пенсию, и для заслуженных рабочих, преданных заводу, – как уточнял хозяин, душой и телом, – были устроены торжественные проводы.

Одетые в праздничные костюмы, завтрашние пенсионеры собрались в заводском зале. Хозяин произнес длинную речь:

– Хвала и честь вам за ваше трудолюбие и преданность, на таких, как вы, держится наш город, с вас должна брать пример молодежь. – И прочее, и прочее.

Потом он вручил каждому по медали и каждого похлопал по плечу. Он был растроган, рабочие – тоже: у многих на глазах блестели слезы.

Марко в зале не было, он не относился к числу преданнейших рабочих.

Вечером в баре Вальдо показал медаль друзьям.

– Красота, правда? Чистое золото. И смотрите, что на ней написано: «45 лет верной службы».

– Молодец! Какая честь! – говорили сидевшие за столиком друзья и с благоговением передавали медаль из рук в руки. Марко даже не прикоснулся к медали.

– Три тысячи лир, – заявил он. – Красная цена этой побрякушки!

– При чем тут цена! – вспылил Вальдо, оскорбленный пренебрежительным тоном друга. – Если человека наградили, значит, он достоин награды. Меня отметили как примерного гражданина и заслуженного работника. Вот увидишь, завтра мое имя будет напечатано во всех газетах…

В ответ Марко пристально, как никогда прежде, посмотрел на него и, словно врач, ставящий пациенту диагноз, сказал:

– Признайся, ты ведь никогда не работал ради того, чтобы тебя считали хорошим специалистом, старательным работником и тому подобное. Ты всегда надеялся выбиться в хозяева, хотя бы в хозяева фонтанчика.

– Ну и что из этого? – не стал отпираться Вальдо, не чувствуя неловкости от того, что ему заглянули в душу. – А если бы мне повезло! Каждый человек надеется на лучшее, это в порядке вещей. К тому же я мечтал не о фонтанчике – в мечтах я видел себя хозяином скамейки в парке. Старики, любящие посидеть на скамейке в саду и погреться на солнышке, никогда не переведутся. Билеты покупали бы нарасхват, и у меня был бы неплохой доход. – Он махнул рукой. – Но ничего не поделаешь, судьба у меня такая, что не бывать мне хозяином.

– Бедный Вальдо, ты все еще не понял, что нет покорнее раба, чем человек, который сам мечтает стать хозяином. Это значит, что хозяин подчинил себе даже твою душу. Он заставил тебя мечтать. Вы обманываете себя, ты и тебе подобные, когда мечтаете о том, чтобы стать хозяевами хотя бы фонтанчика или одной-единственной скамейки в парке. Вы мечтаете, беспрекословно подчиняясь чужой воле, а после того, как из вас выжали все соки и сказали «спасибо и прощайте», довольствуетесь никчемной медалью.

Все слушали затаив дыхание.

Вальдо, нахохлившись, отхлебнул из стакана и, не глядя на Марко, вытер губы рукой.