Десять дней в ноябре - [16]

заболела?

– Акива, ты же знаешь, во сколько я встаю, а с утра

очень холодно, и боюсь простудить голову.

– Молодец, ты должна заботиться о себе, сейчас

ты будешь вынуждена сама вести хозяйство.

Рахель прочла в глазах подоспевшего к завтраку

Иошуа вопрос о платке на голове и, не дав ему произ-

нести и слова, сказала:

– Иошуа, скорее садись за стол и ешь, ты не дол-

жен опаздывать на учебу.

– А что у тебя… – попытался спросить ребенок.

– Не задавай много вопросов, ешь – и бегом

на учебу.

Затем Рахель снова обратилась к мужу:

– Акива, я зашла на рынок, купила лепешек, ово-

щей и фруктов в дорогу, и, кстати, вот деньги, на пер-

вое время этого должно хватить, а затем отправлю еще.

– Рахель, почему ты не хочешь ответить, откуда

у тебя эти деньги? Ты у кого-то одолжила?

– Акива, пожалуйста, не задавай лишних

вопросов.

– Мы же муж и жена, между нами не должно

быть тайн.

– Если тебе от этого станет легче, отвечу: ни у кого

не заняла.

– Спасибо за эту возможность продолжить учебу,

я буду очень стараться. Но знаешь, о чем я постоянно

думаю? Как вы здесь будете без меня…

Рахель восклицает с притворным возмущением:

– Акива, ты разве не веришь в мои силы? – И по-

сле паузы продолжила: – Кто справлялся со всем хо-

зяйством, пока ты учился грамоте, а затем и Святому

Писанию? – Рахель!

– Кто доил коз, смотрел за курами, приносил хво-

рост, чтобы отапливать дом? Снова Рахель.

– Да, Рахель. Ты у меня умница. Но раньше я хоть

вечерами был дома, а теперь, возможно, долгие меся-

цы не смогу навещать вас.

– Акива, знай, что все будет в порядке, ты, глав-

ное, занимайся. Я и дальше смогу вести хозяйство,

усердно учись и помни, что мы все тебя любим.

Затем, прежде чем отправиться в долгий путь,

Акива зашел в комнату за вещами, а Иошуа, встав из-

за стола и тоже взяв сумку, направился к выходу. Про-

вожая сына, Рахель резко нагнулась, чтобы поцеловать

его, но в этот момент косынка, прикрывавшая голову,

соскользнула на пол.

Взору Акивы и стоявшего рядом Иошуа предста-

ла шокирующая картина – волос на голове Рахель

не было.

Акива долго смотрел на жену и никак не мог при-

йти в себя.

Затем он попросил Иошуа подождать за дверью

и, едва сдерживая слезы, произнес:

– Рахель, что произошло с твоими прекрасны-

ми волосами? Почему ты постриглась? Зачем ты это

сделала?

– Акива, я же говорила, что сейчас лето и мне

жарко работать, – опустив глаза, сказала Рахель.

– Теперь мне понятно, откуда у тебя деньги, —

присев на стул и опустив сумку на пол, печально про-

изнес Акива. – Я никуда не еду. Такой ценой мне это-

го не нужно.

– Акива, пожалуйста, не сердись на меня, —

взмолилась Рахель. – Все, что я делаю, это для нас.

Главное, чтобы у тебя была возможность учиться, а во-

лосы… они скоро отрастут.

Акива молча смотрел в пол и никак не мог осоз-

нать, как Рахель решилась на такой шаг.

– Если ты меня хоть капельку любишь, то возь-

мешь сумку и отправишься в путь, – продолжила

жена. – Волосы отрастут, а терять драгоценное время

мы не можем.

– Как я могу не любить такую, как ты! – вос-

кликнул Акива. – Каждый человек на земле мечтал

бы, чтобы рядом находилась такая жена – умная, вер-

ная, отважная. И после всего этого спрашиваешь, лю-

блю ли я тебя хоть капельку?

– Все, что я делаю, это для нас и наших детей.

Мы должны обеспечить им достойное будущее. Им

надо брать с кого-то пример, а если ты не продолжишь

обучение, то и дети начнут с презрением относить-

ся к учебе, и в будущем над ними станут потешаться

окружающие, как когда-то потешались над тобой.

– Ты права, – тихо произнес Акива, – мне обя-

зательно нужно продолжить учебу. Спасибо за все,

что ты делаешь для меня. Спасибо, что ради меня по-

шла на такой шаг – продала свои волосы.

– Акива, у тебя нет повода для печали, ведь

то, что ты научишься писать и читать, дороже, чем

то, как я выгляжу. И кстати, зачем мне длинные воло-

сы, когда ты уезжаешь? Меня интересует только один

мужчина на земле, и если его нет рядом, то для кого

тогда мне их распускать? Ты хочешь, чтобы кто-то

другой любовался моими длинными волосами? —

улыбаясь, произнесла Рахель.

– Нет.

– Вот и мне этого не нужно, у меня есть ты,

и я хочу, чтобы всю жизнь ими восхищался только ты

один.Акива был тронут поступком Рахель. Он крепко

обнял ее и пообещал:

– Рахель, я буду учиться день и ночь и сделаю

все возможное, чтобы твои усилия не оказались на-

прасными. Я даю тебе слово, что, когда выучу Святое

Писание и вернусь домой, то непременно куплю тебе

украшение «Золотой Иерусалим» в благодарность

за все, что ты делаешь для меня.

Рахель с улыбкой кивнула и сказала:

– Спасибо, любимый. Думаю, что к тому време-

ни у меня уж точно отрастут волосы, и, распустив их,

я надену эту диадему.

Затем Акива, которому с каждой минутой было

все сложнее расстаться с Рахель, чтобы не передумать,

крепко обнял ее, попрощается и отправился в город

Явне».

После нескольких прочтений этого действия и од-

ной репетиции Джули почувствовала, что очень уста-

ла. Утренняя поездка в Лондон на прослушивание

тоже давала о себе знать. Было уже пол-одиннадцатого

вечера, и Джули решила немного отдохнуть. Собрав

со стола все листы, она разложила по порядку и убра-

ла на полку. Затем, пройдя на кухню, достала бутылку