- Посмотри на себя в зеркало. Ну совсем - Люсик.
Только донесется из желтой дачи рев - мама говорит:
- Очень похоже на вас, очень.
Спать нам теперь приходилось идти, как только нас крикнут с улицы. Есть, хоть давишься, а нужно было всё. Нельзя же, в самом деле, хоть чем-то походить на этого толстяка. А тут еще приехал папа, послушал, как за забором мама и бабушка уговаривали Люсика, посмеялся и сказал:
- Ну, абсолютная карикатура на нашего Валёнку. Как похоже!..
Валёнка надулся:
- Ничего похожего нет.
- Чего же тут обижаться, - продолжал папа. - Посмотрите, как хорошо. По крайней мере все вокруг знают, что тут живет примечательный мальчик.
- Примечательный идиот, - буркнул Валёнка. Папа улыбнулся:
- Ну уж, будто он один такой упрямый…
В конце концов Валёнкё всё это надоело, и он сказал мне, что примет против Люсика меры. Однажды, когда толстяк из желтой дачи пускал за сараем свою лодочку, Валёнка подошел к забору, подтянулся на нем и крикнул:
- Эй, иди сюда!
Люсик поднял голову:
- Что тебе, мальчик?
- Я не мальчик, а Валёнка или Валёна. Иди сюда. Есть дело.
Соседский толстяк поднялся на ноги и неуверенно пошел к забору. В руках он держал свою лодочку, - Тебя как зовут? - спросил Валёнка.
- Люсик.
- А по-настоящему? Это ведь девчоночье имя. Люсик пожал плечами:
- Это они меня так назвали.
- Кто?
- Мама и бабушка.
- А ты не откликайся. Тебя как по-настоящему?
- Леонид.
- Вот ты и скажи, что ты Леонид. В крайнем - Леня. И никаких Люсиков. Это у тебя что?
- Лодочка.
- Дай-ка сюда… Не лодочка, а шлюпка. К ней надо парус сделать или подвесной моторчик и пускать не тут, а в запруде возле плотины. Хорошо бы в нее еще белую крысу посадить.
- А у тебя есть крысы?
- Нет. В Ленинграде была одна, да я ее на редкую марку выменял. Перелезай к нам. Мы шалаш для партизанского штаба строим.
Но Люсик через забор лезть не стал, а обошел кругом через две калитки.
На следующий день шел дождь. Люсик принес маленькие блестящие карты в коробочке и показал всем, как раскладывается пасьянс. Это он научился от своей бабушки. Но пасьянс раскладывать было нисколько не интересно, а Борька Скутальковский сказал, что уж если никто не умеет играть в шахматы, то лучше поиграть в «дурака» или забить «козла» в домино. К Люсику он отнесся с большим презрением и заявил, что мы вообще зря позвали его к себе в компанию. Но воображать перед Люсиком Борьке долго не пришлось. Вскоре Люсик, который отнес домой бабушкины карты, вернулся с шахматами и два раза подряд обставил Борьку. Третью партию Борька не доиграл. Он смешал фигуры и заявил, что поддавался нарочно и играть не хочет. Но никто ему не поверил, и он ушел, заложив руки в карманы, а Нолька свистел ему вслед. Тут мы все увидели, что этот Люсик не такой уж никудышный мальчишка.
Он к нам стал ходить каждый день и играл с нами в «партизаны и фашисты». Он всегда был у нас эсэсовским генералом, ему связывали руки, а потом его допрашивали в шалаше. Люсик хотел быть партизаном или разведчиком, но Валёнка и Нолька сказали, что таких толстых партизан не бывает.
Но не думайте, что с тех пор, как Люсик начал играть с нами, о нем стали меньше заботиться его мама и бабушка. Получилось как раз наоборот. Теперь, кроме обычных призывов Люсика то обедать, то спать, когда Валёнка прямо выталкивал его за калитку, потому что Люсик ни за что не хотел уходить от нас, каждые десять минут со стороны соседской дачи слышалось:
- Люсик, ты где? Что вы там делаете? Или:
- Люсик, будь осторожен!
Только уйдет мама Люсика - на крылечке веранды появляется его бабушка с ложкой и кастрюлькой в руках.
- Люсик, мама волнуется, - визгливо сообщала она. - Чем вы там заняты? Лю-си-и-к, почему ты не откликаешься?
- Он не может! Он военный преступник. Его сейчас будут расстреливать! - кричали ей ребята.
Бабушка Люсика, наверно, не слышала, что ей отвечали.
- Только осторожно, - предупреждала она и опять уходила на дачу. Но вскоре за забором появлялась мама Люсика и звала:
- Лю-си-и-к, Лю-сик, где ты там? Пора молоко пить, Люси-и-к!
Теперь мы уже знали, что больше от него не отстанут. Валёнка и Нолька поскорей расстреливали Люсика, и он уходил домой.
А раз случилось вот что. Люсик играл с нами и хотел залезть на дерево, где сидел и кричал Тарзаном Нолька. Но сук не выдержал и сломался. Люсик свалился на землю, больно ударился, да еще на лету ободрал себе до крови ногу. Правда, он не ревел, а только приложил к ране листок подорожника и перевязал ногу платком. Он не сразу ушел домой, а продолжал играть с нами, хотя больше уже никуда не лазил. Но зато, когда он вернулся на желтую дачу и бабушка и мама узнали о том, что с Люсиком случилось днем, поднялась страшная паника. Бабушка вприпрыжку побежала в аптеку. Люсик выл так, что было слышно и на других улицах. Но плакал Люсик совсем не от боли. Он ревел оттого, что о нем опять заботились. Люсик отказывался что-либо есть и пить и брыкался. Ему мерили температуру и клали компресс на ногу.
На другой день Люсика, хотя с ним ничего и не случилось, не пустили играть на нашу территорию, и он опять пускал свою лодочку в луже.
