Десять часов на охоте - [3]

Но что можно требовать от дебютанта, не имеющего в своем распоряжении гардероба маститого премьера? Впрочем, в остальном я тоже был не на высоте. Дичи, например, совершенно не видел. А ведь на этом участке, по утверждению охотников, водились в изобилии перепелки, куропатки, дроковые пастушки и зайцы.

— И вот еще, — предупредил меня Бретиньо, — избегайте убивать брюхатых зайчих. Это недостойно охотника.

Брюхатые они или нет — черт их поймет, попробуй разберись, хотя и я могу отличить зайца от домашней кошки… даже в тарелке с фрикасе.

— И последний совет, на случай если подстрелите зайца…

— Неужели это произойдет? — заметил я насмешливо.

— Непременно, — холодно ответил мой компаньон. — Итак, запомните, заяц бежит гораздо быстрее в гору, чем вниз. Так что, когда будете целиться, примите это во внимание.

— Как хорошо, что вы меня предупредили, обязательно постараюсь воспользоваться вашим советом…

Но в глубине души я полагал, что даже на спуске ушастый окажется слишком быстр, чтобы мой заряд мог его уложить.

— На охоту! На охоту! — прокричал в этот момент Максимон. — Мы здесь не для того, чтобы обучать новичков.

Ну что за ужасный человек!

Вдали, насколько хватало глаз, простиралась широкая равнина. Впереди, сбившись в стаю, бежали собаки, в то время, как охотники разбрелись в разные стороны. Мне стоило больших усилий не потерять их из виду. Одна мысль не давала покоя. А не разыгрывают ли мои новоиспеченные друзья спектакль? Припомнилась одна неприглядная история, случившаяся однажды с таким же, как я, горе-охотником.

А произошло следующее: шутники вынудили его выстрелить в картонного зайца, сидящего на задних лапах в кустах и весело бьющего в барабан. Я бы умер со стыда после подобного розыгрыша.

Мы продолжали понемногу продвигаться вперед, по стерне, за собаками, чтобы достичь холма, вершину которого обрамляли невысокие деревца, в трех-четырех километрах от нас. Все время приходилось догонять привыкших к трудным тропам охотников.

Поначалу Бретиньо замедлял шаг, чтобы не оставлять меня в одиночестве. Но вскоре и он набрал темп, устремившись вперед. Уж очень не хотелось ему упустить шанс выстрелить первым. Я не в обиде на тебя, дружище! Что поделаешь, азарт иной раз оказывается сильнее дружбы. Вскоре уже только головы моих спутников пиковыми тузами высовывались над зарослями.

Несмотря на то, что прошло два часа, как мы покинули харчевню, ни один залп не нарушил тишину леса, ни один. О, ужас, сколько упреков, брани, насмешек обрушится на тех, чьи сумки в конце охоты будут так же пусты, как в начале!

Хотите — верьте, хотите — нет, но первый выстрел выпал на долю вашего покорного слуги. А при каких обстоятельствах — и вспоминать не хочется. Представьте себе: мое ружье оказалось… незаряженным. Скажете, беспечность новичка? Нет, нет и нет. Просто не хотелось быть неловким на людях и потому, уединившись, я открыл пороховницу и в левый ствол засыпал первую порцию пороха, уплотнив ее обыкновенным бумажным пыжом. Потом сверху заложил хорошенькую порцию свинца — лучше больше, чем меньше, этак, может, что-нибудь и подстрелишь — и набил казенную часть так, что ствол чуть не лопался. Вслед за этим— какая неосторожность! — я закрыл капсюлем канал и взялся за правый ствол, но, когда стал набивать и его, раздался выстрел!.. Весь первый заряд едва не полетел мне в лицо!.. Я забыл поставить курок на предохранитель, и одного толчка хватило, чтобы собачка ударила по капсюлю! Хороший урок новичкам!

VI

А в это время Бретиньо и его друзья достигли холма и стали ломать головы, как избежать неудачной охоты. Я подошел к ним, перезарядив на сей раз с большей осторожностью ружье. Максимон обратился ко мне высокомерно, как и подобает мэтру:

— Вы стреляли?

— Да… дело в том… — промямлил я.

— Это была куропатка?

— Да, куропатка. — Признаться сему ареопагу[5] в своей оплошности было немыслимо.

— И где же она? — Максимон прощупал ружьем мою пустую сумку.

— Потерял, — пришлось вновь нагло соврать. — А что? Ведь у меня нет собаки. А вот если бы была…

Ну и ну! С таким апломбом очень скоро можно стать настоящим вралем. Внезапно допрос прервался. Собака Понклуэ буквально в десяти шагах выследила перепелку. Небрежно, чисто инстинктивно, я прицелился… и все! Промах! Мимо!

Из-за небрежно приложенного ружья к плечу я получил одну из тех. оплеух, за которые, правду сказать, не у кого потребовать удовлетворения! Но тут вслед прогремел выстрел Понклуэ. Изрешеченная перепелка упала, и скоро собака принесла ее хозяину. Тут же добыча исчезла в сумке счастливчика.

Признаться, первая удача разожгла аппетит у этих ярых истребителей дичи. Еще бы! Единственная перепелка на семь охотников, и это после трех часов охоты. Нет! Невозможно, чтобы на столь богатой земле не нашлось хотя бы еще одной птахи, готовой стать нашей жертвой. Тогда на каждого бойца пришлось бы почти по трети перепелки.

Наконец, перевалив через холм, мы оказались на вспаханном поле. Конечно, куда удобнее и приятнее мостовые бульваров, чем борозды, где то и дело подворачивается нога.

Наша ватага со сворой собак долго, но безрезультатно продвигалась вперед. Судя по нахмуренным бровям моих друзей, настроение у них было не из лучших. Бедняги раздражались по любому поводу: проклятья обрушивались то на пень, встретившийся на пути, то на огрызающихся собак.