Деспотизм Востока. Сравнительное исследование тотальной власти - [36]

Внутри правящего класса заговоры с целью смены правителя или важного сановника происходят периодически, особенно в периоды нестабильности и кризиса. В равной степени частым бывает беспричинное преследование. Центр власти, который является одновременно обвинителем и судьёй, может объявить преступным любое действие, какими бы ни были факты. Сфабрикованные доказательства появляются с большой регулярностью, и юридически замаскированные политические репрессии проводятся всякий раз, когда элита государственного аппарата считает их целесообразными.

Опасность стать жертвой преследований усиливается тем, что в условиях самодержавной власти большинство чиновников и основная масса всех богатых предпринимателей имеют склонность совершать действия, которые с юридической точки зрения являются преступлениями или могут быть истолкованы как преступления. При дворе и/или в административных органах всегда есть отдельные лица или группы лиц, которые пытаются отстаивать свои собственные интересы, добиваясь благосклонности правителя или других лиц высокого ранга. Монарх и его близкие родственники или друзья, канцлер (визирь) или другие видные представители бюрократии - все являются потенциальными мишенями политических интриг. И в атмосфере абсолютистской власти секретность и квазизаговорщические методы кажутся совершенно нормальными. В таком случае господствующий центр не испытывает значительных трудностей в том, чтобы навесить ярлык заговорщика на любого, кого он хочет уничтожить.

Бесспорно, многие люди, которые участвуют в таких интригах, никогда не привлекаются к ответу, а многие другие отделываются незначительными телесными наказаниями. В периоды покоя и процветания подобное ни в коем случае не является редкостью. Но политические формулировки обвинения являются неотъемлемой чертой абсолютистского строя, и любая неожиданная напряжённая обстановка может повлечь за собой гибель многих лиц или групп лиц.

В административной сфере граница равно изменчива, а возможности катастрофы равно велики. Многие чиновники должны принимать решения в отношении товаров и денег, и, при отсутствии рациональных методов деятельности и надзора, отклонения от предписанных норм обычны, так как заманчивы попытки увеличить личный доход. Классический труд индуистского государственного управления описывает практически неограниченные возможности для хищения, возникающие в таких условиях. 'Артхашастра' упоминает около сорока способов, которыми государственные средства могут быть похищены, что составляет настоящий каталог. Автор 'Артхашастры' сомневается, может ли какой-нибудь человек противостоять такому числу заманчивых возможностей: 'Как невозможно не попробовать мёд или яд, который оказался на кончике языка, так же невозможно для правительственных служащих не съесть хотя бы немного доходов царя'.

Богатый предприниматель равно уязвим. Раз налогообложение является прерогативой правительства, чьи декларируемые требования тяжелы и чьи представители склонны выходить за рамки официальных требований, то владельцы частной собственности стремятся защитить себя как можно лучше. Они зарывают свои сокровища в землю. Они доверяют их друзьям. Они отсылают их за границу[37]. Вкратце, они вынуждены совершать поступки, которые делают большинство из них потенциальными финансовыми преступниками.

Во многих случаях их усилия оказываются успешными, особенно когда они подкрепляются хорошо продуманными взятками. Но какая-нибудь техническая оплошность или изменение в бюрократических кадрах могут подорвать это ненадёжное равновесие, и обоснованное обвинение в сочетании со сфабрикованным оговором положит начало действиям, которые могут уничтожить обвиняемого предпринимателя экономически и, возможно, физически.

В фараонском Египте чиновники являлись основными объектами конфискационных действий. Представители бюрократии, признанные виновными в крупных преступлениях, сурово наказывались. Понижение в должности обычно влекло за собой потерю доходов и собственности, включая любые поля, которыми виновник владел либо как должностной землёй, либо как льготной. В начале правления новой династии новый правитель прибегал к таким мерам, чтобы укрепить своё положение.

За неповиновение фараону, даже если оно не было заговором, могли сурово наказать. Любому приближённому к фараону сановнику или члену семьи фараона, а также любому сельскохозяйственному чиновнику в случае пренебрежения точным приказом фараона указ, принятый во времена пятой династии, грозил конфискацией дома, полей, людей и всего, чем он владел. Сам виновник низводился до статуса барщинного работника.

История китайской бюрократии изобилует случаями понижения в должности и конфискации. Когда император Гао-цзун из династии Цин (правивший под девизом 'Цяньлун') умер, его всемогущий сановник Хэшэнь был немедленно арестован, и хотя из уважения к памяти господина ему было разрешено совершить самоубийство, его огромные накопления (серебро, золото, драгоценные камни и прочее) были конфискованы.

Экспроприация имущества чиновников за административные и финансовые преступления демонстрирует уязвимость почти всех чиновников. Опять обратимся к 'Артхашастре', где искусно сформулирована суть вопроса. Так как каждый чиновник, который имеет дело с доходами царя, подвергается неизбежному искушению присвоить что-нибудь себе, правительство должно использовать квалифицированных шпионов и информаторов, чтобы способствовать восстановлению государственной собственности. Для определения того, виновен чиновник или нет, используются довольно грубые критерии. Кто вызывает уменьшение доходов, 'съедает' богатства царя. Кто был замечен в том, что пользовался царским имуществом, виновен. Кто живёт скупо, накапливая и тайно сберегая богатства, виновен. Царь может 'поприжать их после того, как они нагуляли жирок, может отправить их с одной работы на другую, чтобы они не проглотили своё имущество, или их вырвало тем, что они проглотили'.