Дешевка - [65]

— Вы просто недостаточно хороши, чтобы работать в Glossy.com, — заключила Ева, встала и без единого слова вышла из комнаты.

Инженер перевел на Эшли взгляд усталых неверящих глаз.

— Я помогу вам собрать вещи, — сказала она, а потом понизила голос и сунула ему листочек с номером своего мобильного телефона. — Возможно, у меня найдется для вас работа в одном совершенно секретном проекте.

* * *

Имоджин боялась стать еще более невидимой. Она все отлично понимала. Каждый день в должности главного редактора мог стать последним. Индустрия моды беспощадна. В ней ты всегда хорош лишь настолько, насколько хороша твоя последняя коллекция, последняя фотосессия или последний материал. Можно назвать этот мир склонным к резким суждениям, и это прозвучит еще слишком мягко. Имоджин очень давно все делает правильно. Она может создать блестящую концепцию обложек, которые, без сомнения, будут способствовать продажам. И они поспособствуют. Она может найти молоденькую худышку и превратить ее в следующую Кейт Мосс или связать талантливого, но безвестного модельера с популярным массовым лейблом, и модельер прославится. По роду деятельности ей так часто приходилось выбирать, что способность делать выбор превратилась в черту характера.

А этот новый мир заставлял ее чувствовать себя каким-то манекеном. Злоба и глупость — не самая выигрышная комбинация для главного редактора. Ева кивала на статистические показатели, которые приносили приходившие в ее кабинет девчонки, но с тем же успехом это мог быть клубок бессмысленных цифр, которые Имоджин не могла распутать в своей голове. Правила перестали существовать. Карьера утратила присущую ей линейность. Ева доказала это, прыгнув из помощниц на вторую по значимости должность. А возможно, и на первую. Ева каждый день изыскивала способы, чтобы заставить Имоджин почувствовать себя в подчиненном положении. Она проводила совещания без Имоджин, принимала, не совещаясь с ней, важные решения, в том числе касающиеся найма новых сотрудников.

Конечно, в этом новом мире существовали и полюбившиеся Имоджин вещи. Возможность в любой момент пообщаться с целой кучей новых людей в «Инстаграме» и «Твиттере» превратилась в такую же зависимость, как от кофеина. Лайки и ретвиты странным образом повышали самооценку и вызывали чувство уверенности в себе, не имевшее ничего общего с тем, что происходило в реальной жизни. В золотом гламурном мире, в который она окуналась при помощи «Инстаграма», все выглядело настолько идеальным, что ей иногда трудно было вспомнить, как дышать. Наверное, нечто подобное испытывали работники во времена индустриальной революции, когда их жизни внезапно круто изменились. Буквально вчера ты владел небольшим семейным бизнесом, делал сыры или подковы, продавал их соседям, а сегодня уже вынужден идти на завод и производить там что-то для безликих, безымянных покупателей. Похожие чувства вызывал у Имоджин и Интернет. Конечно, она никогда не встречала большинство читателей своего журнала, но ощущала, что связана с ними. Она их понимала. А вот молодых женщин, кликающих на заголовки вроде «20 необходимых элементов, чтобы сделать сбор тыкв накануне Хеллоуина неповторимым» или «10 силовых тренировок с бутылкой воды, не выходя из машины», — нет. Но она отчаянно хотела проникнуть в мысли поколения миллениума, подергать за ниточки, покрутить шестеренки, понять, как устроены их мозги.

Каждое утро, стоило только Имоджин проснуться, на нее первым делом наваливалась тяжесть. И ей приходилось выбираться из кровати, невзирая на эту тяжесть. Как бы рано она ни поднялась, ее электронный ящик буквально распирало от писем, большинство которых содержало аббревиатуры слов и фраз и было написано в духе потока сознания Джойса. Их писала и отправляла Ева, причем произойти это могло в любой час ночи. Когда находишься на вершине мира, встать с постели очень просто. А если жизнь потекла не в то русло, нет ничего сложнее, чем стянуть с себя одеяло. «Я хочу лежать, и всё», — шептал голос в голове Имоджин, и она зарывалась лицом в подушку. И так каждое утро. Вдобавок раньше она уходила с работы в шесть, а теперь обнаружила, что пытается незаметно улизнуть, чтобы приехать домой к девяти. В один из таких вечеров она столкнулась в лифте с плачущей девушкой. Это мог быть вечер любого дня недели. Теперь расписание никогда не менялось. Больше не существовало той ритмической игры, когда ближе к концу месяца перед выходом очередного номера журнала все вдруг оказывались бешено заняты, потом расслаблялись, прежде чем вновь собраться и начать все сначала. Имоджин отчаянно старалась сохранить хоть какой-то редакторский контроль над публикациями, хотя бы проглядывать то, что выкладывают на сайт, иногда внося серьезные правки, утверждая или удаляя фотографии.

Она никогда по-настоящему не занималась построчным редактированием, но и столько ошибок тоже никогда за свою жизнь не видела.

— Кто это вычитывал? — спросила она Еву в то утро.

Ева едва оторвала глаза от ноутбука и пожала голыми плечами:

— Никто. Все идет прямо на сайт. Это же Интернет. Всегда можно все исправить.