Десантура - 1942 - [43]
Тарасов прищурился и напрягся.
— За язык твой несдержаный, вот за что. Болтал бы меньше, думал бы больше…
— А ты меня, Ильич, не учи и не лечи! И Родина и партия меня простили. И доверили бригаду, и в тыл к немцам послали. А если бы не простили, разве доверили бы? — зло сказал подполковник.
Мачихин успокаивающе похлопал Тарасова по плечу и загудел басом:
— Ишь как ты казенно заговорил-то… Родина простила, партия доверила… Теперь нам это прощение и доверие снова заслужить надо!
— Прости, Ильич… Погорячился… — Тарасов быстро отходил от вспышек гнева, случавшихся с ним все чаще и чаще.
Мачихин только хотел предложить Тарасову вернуться в штаб, как в небо над Невьим Мхом взлётели три красные ракеты. А с севера накатывался неспешный гул тяжелых самолётов.
— Тэбешки! Никак Латыпов со товарищи прибыл? Не ошиблись координатами, надо же!
Тарасов и Мачихин побежали к аэродрому. Если так можно назвать расчищенную полосу в полторы сотни метров шириной и восемьсот метров длиной. Руками, расчищенную, между прочим, помороженными руками саперов, комендачей и всех, остальных, кто боевое дежурство не нес. В том числе, и легкораненые. Сначала раскидали снег, а затем, накинув веревки на бревна, волокли их по взлётно-посадочной полосе, утрамбовывая снег. Адская работа! Зато сейчас «ушки» садятся легко, и даже особо смелые пилоты на «тэбешках» умудряются приземляться на пятачок.
Но сегодня пилоты этих трёх самолётов не рискнули. Два из них снизились до ста метров и вниз полетели грузовые контейнеры, с привязанными оранжевыми лентами. А третий кружил поодаль. Когда транспортники «отбомбились» — третий зашёл чуть выше. И над базой бригады раскрылись три парашюта. Хорошо, что ночь была безветренной…
А через час началось совещание комсостава соединения.
— Доложите обстановку, Тарасов! — с места в карьер взял Латыпов.
— На данный момент бригада потеряла пятьсот девять человек обмороженными ранеными. Из них эвакуации требуют двести тридцать семь человек. Убитых и пропавших без вести около трёхсот…
— Что значит «около», подполковник? У вас, что учет потерь не ведется?
— Точный подсчет пока невозможен, товарищ полковник! Бригада постоянно ведет боевые действия и потери несем ежечасно. И больше всего от холода и голода. Пятьсот раненых было на утро. Сейчас я не могу сказать, сколько из них переживет эту ночь и сколько к ним прибавится к утру.
— Значит вы уже потеряли треть бригады, Тарасов! Бесполезно и бесцельно! Почему не обеспечиваете себя продуктами, как было запланировано штабом фронта? От вас только слезные радиограммы о помощи! У вас тут благородные девицы или советские десантники?
Тарасов опять начал закипать, но смог сдержаться. Лишь зло крикнул:
— Адъютант! Шашлыка принеси. Три порции. Гостям. Они с дороги устали! И чай организуй!
— Ну вот — шашлыком балуетесь, товарищ подполковник! — засмеялся Латыпов, но тут же посерьезнел. — Почему срываете график операции?
— Из-за этого… — кивнул Тарасов на побагровевшего Гринёва. — С ним только в городки играть. Воевать Гринёв не умеет. Бригаду свою проср…
— Выбирай выражения, Тарасов! — вскочил Гринёв и стукнул кулаком по столу.
— А ты лучше мне объясни, где вы шлялись? И почему за твое разгильдяйство должны отвечать мы? — Тарасов тоже вскочил.
Злыми взглядами два комбрига буравили друг друга. Первым отвел взгляд, все же, Гринёв:
— Я не обязан перед тобой отчитываться!
Тарасов заорал на него:
— А ты перед моими бойцами лучше отчитайся, сволота!
— Что?? — взревел Гринёв и схватился за кобуру.
Назревавшей драке помешал Латыпов:
— Смирно! — рявкнул он, тоже вскочив. — С таким настроением воевать нельзя. Вы погубите и операцию, и бойцов, и друг друга. Приказываю! Прошлое забыть до возвращения домой. Будем разбираться там — кто виноват и что делать. Вольно.
Дождавшись, когда Гринёв и Тарасов сядут, продолжил:
— Эвакуацию я обеспечу, со снабжением вопрос тоже решим. Теперь будем думать над операцией по захвату Доброслей.
— Товарищи командиры, разрешите? — в шалаш вошёл адъютант. Перед каждым из гостей поставил крышку от котёлка. На каждой крышке лежал прутик с нанизанным мясом, сочным, шипящим — только что с огня.
— Ну вот, а вы говорите… — улыбнулся Латыпов. Взял прутик, поднес ко рту… И тут на его лице возникла гримаса недоумения. А потом, почти мгновенно, он брезгливо поджал нос:
— Что это?
— Шашлык, товарищ полковник.
— Он же, он же…
— Слегка подтухший. Это мясо с павших прошлой осенью лошадей.
И полковник Латыпов, и Решетняк со Степанчиковым положили мясо обратно. И только тут Латыпов увидел, что и Шишкин, и Гриншпун, и Мачихин, не говоря уже об адъютанте и радистах, сидевших в углу тихо, как мыши, — стараются не смотреть на воняющий «шашлык десантника». Только непроизвольно сглатывают слюну.
— Чай, пожалуйста, — бесстрастно сказал адъютант, поставив три кружки со странным зелёным напитком, — это сосновый. Есть ещё еловый, но этот мягче. Не так смолой отдает. Врачи говорят, от цинги помогает. Так что вы угощайтесь.
Латыпов посмотрел на своих майоров. Кивнул. Те поняли его без слов.
И стали выкладывать из вещмешков богатство — консервы, хлеб, чай, даже круг колбасы.
Полночь, XXIII век. Человечество атаковано враждебной инопланетной расой. Разучившись воевать за три столетия мира, будучи не в состоянии защитить родную планету, земляне призывают на помощь фронтовиков из прошлого, самых умелых, отчаянных и беспощадных бойцов в человеческой истории – офицерский штрафбат Красной Армии, павший смертью храбрых триста лет назад, а теперь воскрешенный, чтобы вновь «искупать вину кровью».С Великой Отечественной – на Звездные войны! Со Второй Мировой – на Первую Галактическую! Из 1944 года – в открытый космос! На взлет идут штрафные батальоны!
Когда человечество в опасности, а отвыкшие от войн, избавившиеся от гена агрессивности земляне XXIII века не в состоянии противостоять инопланетному вторжению – кого звать на помощь? Кто спасет Землю от завоевания, а род людской – от поголовного истребления? Лишь те, кто однажды уже уберег Европу от геноцида и «коричневой чумы». Лучшие бойцы всех времен и народов, закаленные в горниле самой страшной войны в человеческой истории. Русский штрафбат из 1944 года. Смертники, «искупившие вину кровью», павшие в ХХ веке – и воскрешенные 300 лет спустя, чтобы отстоять уже не только Россию, но всю планету.
Первые семь дней после переноса территории бывшего СССР из октября 2010 года в 22 июня 1941 года – глазами разных людей: от безработного и пенсионера, до главы районной администрации и сотрудника прокуратуры. Непохожие герои, диаметрально противоположные убеждения, уникальные судьбы – в фантастических обстоятельствах.
Вышли 17 февраля в сборнике "В окопах времени" издательство Яуза.
На самом деле я не воевал и не служил. Так случилось. Однако война живет в сердце и крови с весны 1996 года, когда я впервые на ней побывал. На Волховском фронте, весной 1942 года. Я не оговорился, я попал на ту войну в качестве похоронной команды. Обычно нас называют поисковиками, однако мы именно похоронная команда. С тех пор я так и остался на той войне. Лезнинский плацдарм, деревня Пёхово, плацдарм Водоса, болото Невий Мох, Мекензиевы горы… 59-ая армия Волховского фронта, 1 МВДБ Северо-Западного фронта, Приморская армия 4-го Украинского фронта.
Можно ли человеку безнаказанно превратить отдельно взятую территорию в могильник для радиационных отходов? Настолько ли податлива, послушна и безропотна природа, которую многие из людей считают неодушевленной материей, лишенной разума и возможности отмщения? Если Земля всё же разумна, то каков будет её праведный гнев, направленный против людей? Как сами люди поведут себя в условиях локального апокалипсиса? Смогут ли они вообще сохранить свой человеческий облик? Удалось ли автору дать исчерпывающие ответы на эти вопросы, судить читателю...
Кто не желает стать избранником судьбы? Кто не хочет быть удостоенным сверхъестественных даров? Кто не мечтает о неуязвимости, успехе у женщин, феноменальной удачливости в игре? Кто не жаждет прослыть не таким как все, избранным, читать чужие мысли и обрести философский камень? Но иронией судьбы все это достается тому, кто не хочет этого, ибо, в отличие от многих, знает, кому и чем за это придется заплатить.
Решив учиться в магической Академии, я пошла против воли отца. Ему не хотелось, чтобы я выходила за пределы нашей территории. В его глазах моя судьба — сидеть дома в четырех стенах, со временем выйдя замуж за того, на кого он укажет, за того, кому он сможет доверить нашу семейную тайну, размер и важность которой очень велики. Но меня такое решение не устроило и я, забрав с собой верного друга, сбежала, впервые в жизни поведя себя таким образом. Что ждет меня на этом пути? Что за таинственные личности появляются на моем пути? И что за судьба уготовлена мне пророчеством?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В застывшем воздухе — дымы пожарищ. Бреду по раскисшей дороге. Здесь до меня прошли мириады ног. И после будут идти — литься нескончаемым потоком… Рядом жадно чавкает грязь. — тоже кто-то идет. И кажется не один. Если так, то мне остается только позавидовать счастливому попутчику. Ибо неизбывное одиночество сжигает мою душу и нет сил противостоять этому пламени.Ненависть повисла над дорогой, обнажая гнилые, побуревшие от крови клыки. Безысходность… Я не могу идти дальше, я обессилел. Но… все-таки иду. Ибо в движении — жизнь.