Десантный вариант - [8]

Заинтересовавшись тем, что показывали по телевизору, он уселся в кресло. Десантники на экране уже ловко преодолевали полосу препятствий сквозь огонь, дым и грохот. Потом летели вниз на альпийских тросах, с отвесных горных скал, умудряясь стрелять короткими очередями из автоматов. В конце передачи показали выброску десанта с самолетов: бегущие в открытые люки внутри воздушного корабля солдаты, купола парашютов белыми пятнами в небе. Картина была впечатляющая. Приземлившиеся десантники отстегивали парашюты и, вскинув автоматы, вступали в бой. То тут, то там имитировались разрывы снарядов. До сознания Александра дошел голос комментатора: «Так служат солдаты Н-ской части ВДВ, которых воспитывают и обучают офицеры-выпускники Рязанского высшего воздушно-десантного училища».

«Вот оно, настоящее мужское дело, — подумал Орлов. — Что еще думать и сомневаться? Лучше для меня ничего нет. Буду поступать в Рязанское десантное. Голубой берет не хуже зеленого берета Джина Грина». Решение было принято, и Александр почувствовал огромное облегчение на душе. Ясность цели — лучший спутник на жизненной дороге.

Русский стиль

Витя Шаров в свои восемнадцать лет в тридцатые годы XX столетия был настоящим сыном советской империи.

Ярого комсомольца, юного бестолкового токаря завода, где план наглухо перекрывал качество, партия призвала как подходящий социальный элемент для работы в НКВД. Новая скрипящая ремнями форма, хорошее питание, твердая, не имеющая возражений, красная большевистская пропаганда сделали из парнишки твердолобого и стойкого бойца органов. Кругозор Вити был сужен до размеров «Истории ВКП(б)» незабвенного вождя народов. Крики истязаемых в подвалах НКВД людей не будили в его сознании даже простых человеческих чувств — ведь то были хитрые, изворотливые «враги народа». Большевистская инквизиция, в отличие от гитлеровской, не разделяла граждан своей империи на лояльных режиму и «контру». Весь народ был подавлен страхом и пропагандой.

Женившись в двадцать пять лет на милой дочери своего начальника, Шаров все так же пребывал в состоянии карающего меча революции. За усердие в службе да усилиями тестя он вырос на иерархической лестнице. Радужные перспективы раскрывались перед молодым следователем, который ударом сапога заставлял подследственных подписывать любые признания.

Но судьба вдруг нанесла чекисту страшный неотвратимый удар.

Машина страха, заведенная Иосифом Джугашвили и его подручными, требовала все больше и больше новых жертв. Люди, вернее нелюди, строчили доносы на родных, знакомых, сослуживцев ради карьеры, из зависти или, в крайнем случае, чтобы самим не попасть под кровавые жернова. Палачи становились жертвами в одночасье. Это был не закон джунглей, где побеждал сильный, а закон тварей, по которому победу одерживал самый подлый.

Был арестован и расстрелян сначала тесть Шарова, за ним задержали жену молодого следователя и упрятали в один из многочисленных бараков ГУЛАГа.

Виктор сломался. Внутри всегда уверенного и подтянутого чекиста зрел бунт. Шаров заглушал совесть и сознание водкой, но не пьянел; почти сходил с ума, ожидая с животным ужасом собственного ареста. Ведь кому-кому, а ему было доподлинно известно, что творилось в подвалах НКВД. Но проходили дни, недели, а его не трогали. Один из друзей-собутыльников в пьяном бреду признался Виктору, что видел, как его жену жестоко изнасиловали трое охранников прямо в кабинете следователя. Доведенный до отчаяния, Шаров все чаще посматривал на наган. Но как решиться распрощаться с жизнью в неполные тридцать лет?

Только теперь он понял, что служит бандитской системе. Анализируя череду арестов и допросов, Виктор с ужасом осознал, что не все арестованные, осужденные и расстрелянные — враги, уж слишком тех было много. Он и раньше догадывался, но гнал эти мысли прочь как наваждение. Шаров потерял надежду просто выйти из игры, где ставкой была его жизнь. Он пытался под любым предлогом устраниться от работы, но чекистская система крепко держала его в паутине насилия и своего особого изуверского «кодекса чести».

22 июня 1941 года Шаров окончательно решил вопрос жизни и смерти для себя. Надо было защищать Родину от фашистов. Ему, ищущему выход в непростой ситуации, повезло. Как одного из наиболее преданных чекистскому делу, физически одаренного и отлично владеющего оружием, его зачислили в специально созданную группу, которая вскоре должна была заняться ликвидацией бывших высокопоставленных руководителей, перешедших на сторону фашистов. Измены и предательства Сталин не прощал.

В этой группе профессионалы, чудом уцелевшие в предвоенной мясорубке 1937―1938 годов, обучали молодых чекистов тому, без чего боец-одиночка не смог бы справиться с матерым шпионом: рукопашному бою в русском стиле, стрельбе из всех видов оружия с любых положений, минно-подрывному делу, тактике действий в лесу, горах, городе, психологии и многому другому. Занятия шли по 12 часов в сутки днем и ночью, в любую погоду.

* * *

Немецкие войска вплотную подошли к Москве, когда Виктор получил справку о том, что его жена скончалась от острой сердечной недостаточности. Он знал систему ГУЛАГа и цену этой бумажки. «Добили, суки», — понял Шаров. Теперь вряд ли кто узнал бы в нем бывшего Витю Шарова, балагура и весельчака с румянцем на щеках. Мужчина, убеленный сединой с пронзающим взглядом, готовый пойти в любое пекло, он решил для себя: «Смерти буду искать, умру за Родину, чтобы грех снять с души. Пулю в лоб себе всегда успею».