Десант из прошлого - [14]

Однако это не значило, что туда вообще нельзя было попасть простому смертному. Ежедневно городок посещали две-три группы экскурсантов, большинство – школьники. Можно было посетить городок и по личному приглашению кого-либо из ученых или темпонавтов. Правда, чтобы попасть в список экскурсантов или получить пропуск по приглашению, надо было еще представить о себе подробные сведения, эти сведения проверялись и при входе личность идентифицировалась. Как я узнал, запись на экскурсии велась на три-четыре месяца вперед. Так что положение инспектора Интерпола давало иной раз кое-какие преимущества. И если бы не работа, я мог бы пройти с группой весь маршрут и получить, по-видимому, определенное удовольствие. Однако в мои планы входило дойти вместе с группой только до библиотеки.

Перейдя через висячий мост и нырнув под арку, я очутился в просторном зале, где уже, по-видимому, собралась почти вся «моя» группа экскурсантов: школьники в разноцветных полупрозрачных куртках, пожилые пары – такие, в основном, приезжают из Америки, несколько девушек, всего человек двадцать пять. В зале не было ничего, кроме огромных, подсвеченных изнутри портретов ушедших в прошлое темпонавтов. Непонятно было, как отсюда попадают внутрь городка: двери были только наружные. Пожилые пары внимательно изучали цветные портреты навсегда покинувших нашу Землю людей, негромко переговаривались при этом и внимательно читали краткий пояснительный текст к каждой фотографии. Школьники держались шумной стайкой, девчонки, как это им и положено, беспричинно хихикали.

Большая стрелка часов на глухой стене дошла до двенадцати, раздался мягкий, но мощный, органный какой-то звук, и стена разошлась. Появился гид, за которым можно было разглядеть низкий и очень длинный коридор, в конце которого сверкнуло светлое пятно.

Все сразу замолчали, подтянулись к середине зала и уставились на гида. Тот улыбнулся, представился на трех языках и, как принято, осведомился, какой из основных языков предпочитает группа. Школьникам было всё равно, пожилые заявили английский. Перейдя на английский, гид объявил, что экскурсия продлится два с половиной часа, в том числе будет показан фильм, а после экскурсии состоится обед в духе старинной кухни. Плата за обед включена в стоимость билета. Прошу, господа, прошу…

Все загомонили, загалдели, снова захихикали девчонки, и толпа потянулась к разверстой стене, где выстроилась очередь к идентифицирующему автомату.

Я скромно пристроился в конце очереди, озирая открывшийся коридор. Я обнаружил, что раздвижная стена – металлическая и толщиной не менее полуметра. От ведущего на территорию института коридора нас отделяло еще двойное толстое стекло с легким синеватым оттенком.

Дошла наконец очередь, я последним сунул руку в темную щель автомата, сверху ее мягко придавило на секунду, в лицо полыхнула фотовспышка, и стекла беззвучно разошлись. Группа потянулась по длинному, как и раздвигающаяся стена – бронированному коридору. Процедура вхождения на территорию городка оставила впечатление мрачноватое и серьезное.

Улыбающийся гид, ожидавший экскурсантов у входа, почему-то несколько раз спросил, все ли чувствуют себя хорошо. Ему ответили разноязыкие «да», «конечно», «спасибо», «все в порядке», и я еще не успел удивиться этому вопросу, как вдруг отчаянно завизжала девчонка, произошло какое-то паническое движение толпы, гид метнулся вперед, и тут у меня сами собой напряглись мускулы и я едва не рванулся вслед за гидом – с запозданием, не сразу поняв, что начался спектакль.

Прямо на группу визжащих, перепуганных девиц и старух неслись два совершенно невообразимых обормота – здоровенных, небритых, в немыслимых разбойничьих одеждах, вооруженные огромной секирой один и саблей второй. Первый уже заносил секиру, целясь срезать сразу чуть не треть экскурсантов, когда под него стремительно нырнул гид и сбил разбойника с ног. Вырвав секиру, он тотчас повернулся и встретил древком яростный удар саблей. Второй разбойник был неимоверно толст, однако это не мешало ему вертеть саблей с поразительным проворством. Гид, вооруженный секирой, легко мог справиться с ним, просто-напросто зарубив, но кровавые зрелища, как я понял, не входили в программу развлечения. Он выбил наконец оружие из рук разбойника – и вовремя, так как первый нападавший, худой и длинный, очухавшись, уже вставал с земли и готов был возобновить сражение. Гид, встретив его хлестким ударом древка, снова уложил отдыхать, затем треснул тем же древком по голове толстяка, пытавшегося подобрать саблю, и тот с шумом рухнул на землю. На лбу у него мгновенно выросла огромная фиолетовая шишка, толстяк, сидя, ощупал ее и заорал:

– Я так больше не играю!

Тут только до экскурсантов дошло, и стали раздаваться негромкие, правда, несколько нервные поначалу смешки.

– Опять хулиганите! – укоризненно сказал гид, слегка задыхаясь.

– Это он виноват! – заныл толстяк, вставая и указывая пальцем на второго разбойника. Тот молча, боком подвинулся к толстяку и внезапно влепил ему оглушительную затрещину. Началась свалка, и опять гид ринулся на обормотов, очень профессионально раскидал их, а я стал приходить в недоумение, так как удары были настоящие, никакая это была не клоунада, а в то же время – клоунада, и несомненная; хотя бы эта шишка у толстяка – уж чистейшей воды цирк, да и весь их псевдоразбойничий видок – клоунский прием; с другой стороны, я-то уж прекрасно вижу, по-настоящему идет бои или это спектакль. Да и вначале, с оружием, это ведь тоже было слишком по-настоящему… черт его знает что.