Десант из прошлого - [15]

— Что-о?

Андреев поднес журнал ближе к глазам. Да, так и есть, перевел он правильно: в заметке скупо сообщалось о том, что известный английский радиобиолог и биохимик профессор Джонатан Брэгг ликвидирует свою лабораторию и удаляется от дел. Как заявил сам профессор, он решил два или три года отдохнуть от пока что бесплодных экспериментов.

— Странно…

Андреев пожал плечами и переступил с ноги на ногу.

«Как же так? — думал он. — Это же глупость, абсурд!.. Судя по письмам, Брэгг и не думал бросать опыты. Правда, сетовал, что маловато денег на аппаратуру, но все равно — просто так вот взять и закрыть уникальную лабораторию…»

Десять строчек петита разволновали и огорчили Андреева больше, чем это могли бы сделать десять милиционеров ОРУДа.

Глава II КРУПНЫЙ РАЗГОВОР

Серое четырехэтажное детище конструктивизма, стыдливо отгородившееся от нового квартала сквером, действовало на новичка интригующе. Даже безразличный к зодчеству человек не мог равнодушно пройти мимо. Ущербная фантазия архитектора лет сорок назад дала жизнь оригинальному строению — на что оно похоже, до сих пор спорят сотрудники расположенного в нем океанографического института. Здание отчасти напоминало книжный шкаф, слегка — морской бинокль. Было в нем также что-то от чернильного прибора и гигантского парника. Новые дома по соседству, построенные с доверчивой простотой в стиле «а ля борьба с излишествами», выглядели в сравнении с ним стройными, изящными красавцами.

Тем не менее, в институте были вполне довольны своим причудливым строением. В нем было очень много света, а это для работы куда важнее, чем чистота архитектурного стиля. А когда донимала жара, всегда можно было открыть в коридоре окно, сесть на подоконник и с удовольствием покурить на свежем воздухе.

Вот и сегодня, проходя по институту, Андреев то и дело кивал налево и направо — день был не жаркий, но душный, и курильщиков набралось в избытке.

— У себя? — отрывисто спросил Андреев, переступая порог приемной.

Рыхлая немолодая женщина, нависшая над пишущей машинкой, колыхнула плечами и только потом взглянула на посетителя.

— Сначала — «здравствуйте», — сказала она брюзгливо. — Юлиан Георгиевич пишет доклад. Просил не беспокоить ни в коем случае. Завтра коллегия.

— Да-да… Коллегия… — быстро пробормотал Андреев. — Вот именно — завтра… А мне нужно сегодня.

Бросив плащ на спинку стула и не обратив внимания на протестующий жест секретарши, он направился к внушительной двери, отделанной светлым пластиком.

Круглолицый плотный человек со старательным зачесом, который все же не мог скрыть лысины, вежливо закивал входящему в кабинет Андрееву.

— Очень кстати, Александр Михайлович, очень кстати. Здравствуйте. Чудесно, что вы пришли. Я сам хотел вам звонить, но…

Директор института со вздохом кивнул на стопку исписанных бумаг.

Андреев знал истинную цену этим «кстати» и «чудесно». Он был уверен, что Юлиану Георгиевичу Репетильцеву неприятен его визит. И потому начал без обиняков:

— Кстати или некстати — неважно. Я не мальчишка, извините. Не могу, а точнее — не хочу больше тешиться посулами, Юлиан Георгиевич. Мне надоел этот вежливый туман — ни да ни нет, ни за ни против. Одни реверансы. Я не проситель и пришел не в благотворительную организацию. Хочу знать, когда решится вопрос с экспедицией. И будет ли она вообще. Мне нужен вполне определенный и четкий ответ. Сейчас, а не завтра и не на той неделе.

Директор снова вздохнул и медленно потер пальцами высокий чистый лоб:

— Ну вот, вы сразу и в атаку, — сказал он дружелюбно.

* * *

Старинные часы заурчали и звонко пробили пять раз. Секретарша, дремавшая за столиком с телефонами, оживилась, привычным движением набросила чехол на машинку и принялась укладывать в сейф папки с бумагами. На уходящего Андреева она даже не взглянула, только покосилась: не забыл бы, чего доброго, плащ.

…Выйдя из института, Александр Михайлович зябко поежился: унылый дождик зарядил не на шутку, пожалуй, до ночи. С отвращением посматривая на затянутое небо, Андреев нахлобучил плащ, поднял воротник и направился к очереди, тоскливо мокнущей на троллейбусной остановке. На такси в час пик рассчитывать было нечего. Пристроившись в хвост, он полез было в карман за журналом, но вовремя передумал, нахохлился и стал ждать.

Троллейбус не показывался долго. И Андреев ждал, мысленно перебирая детали разговора с директором. Итак, синицу в руки он заполучил — хоть специальной экспедиции и не будет, впадины от него никуда не денутся. Пусть это зовется командировкой — пожалуйста, как угодно. «Возьмите парочку ассистентов, приборы — ищите на здоровье». Что ж, золотые слова, многоуважаемый Юлиан Георгиевич. Только бы…

— Товарищ Андреев…

Он вздрогнул: Инга.

Она стояла в десяти шагах от него, около заплаканной витрины, чуть откинув назад черный зонт. Ироническое «товарищ Андреев», равнодушные глаза — все напускное. «Знает», — с досадой подумал Андреев.

Он направился к Инге — ни быстро, ни медленно — подчеркнуто спокойно. Она не стала ждать, когда он приблизится, повернулась и тихонько пошла в сторону набережной. С минуту они шли молча, старательно обходя лужи.