Дерзкий рейд - [20]

— Смотри, Темиргали, что я нашел!

Темиргали внимательно, со всех сторон оглядел непонятный предмет, поскреб ногтем по светлому железу, поднес к носу, обнюхал.

— Мылом пахнет, чуть-чуть…

— Джахсы, хорошо! — со знанием дела изрек Чокан. — Если урусы мыли такую вещь, да еще настоящим мылом, значит, она стоящая. Мыло трудно достать, сам понимаешь, оно стоит дорого. Верно? Вот и получается, что вещь совершенно чистая и вполне нам пригодится, чтобы на нее класть еду.

— Главное, что большая, — согласился Темиргали. — Сразу все мясо положим. И края деревянные есть, жир вытекать не будет.

3

Однако устроить пиршество им не удалось. Около дома затормозили несколько крытых машин. Чокан успел только подумать, что на таких вчера возили патроны и оружие прямо к железной арбе, как из первого автомобиля вышел Алимбей Джангильдинов, к нему присоединился незнакомый русский в солдатской шинели. Русский был высок ростом, крепок телосложением, еще молодой, светловолосый, с энергичными властными жестами. Джангильдинов вместе с русским направился к дому. Русский шел прихрамывая на левую ногу. Чокан успел заметить, что оба они чем-то озабочены, у обоих кобуры открыты и торчат рукоятки пистолетов. Как будто кругом опасность и они готовы принять бой в любую секунду.

— Темиргали, идет агай вместе с русским, — радостно произнес Чокан. — Снимай кастрюлю!

Присев на кровать, Чокан стал торопливо наматывать портянки и обувать сапоги. При постороннем человеке находиться босиком он считал неприличным. Темиргали с помощью полотенца снял горячую кастрюлю и понес к разостланным одеялам.

— Обрадуем батыра, такой вкусный обед!

Дверь распахнулась, и на пороге показался Джангильдинов. Рядом с ним незнакомый. Открытое волевое лицо сильного человека, типично русское, слегка загорелое и обветренное, видать, долго жил не в городе, а в степи. Светлые, почти серые глаза, как сталь на изломе, смотрят прямо, и сразу не поймешь, то ли русский приветливо улыбается, то ли строго спрашивает. «С таким тяжело бороться», — почему-то подумал Чокан, окидывая наметанным взглядом рослую, мощную фигуру русского.

Джангильдинов быстро оглядел комнату, и его лицо стало суровым. Брови сошлись у переносицы, ее предвещая ничего хорошего. На губах Темиргали застыла улыбка, и погас радостный блеск в глазах Чокана. Они хорошо знали своего командира, обожали его за мудрость и мужество. Он никогда не повышал голоса до крика, однако умел говорить так, что сердце сжималось от неприязни к самому себе, к своим постыдным делам. Каждый сознавал за собой вину: ослушался, не собрал вещи, не перебрался в поезд.

— Посмотрите на них, товарищ Степан. Весь отряд сидит в вагонах, а эти два батыра валяются на одеялах, как невесты, которые без провожатых не покидают аула, — по-русски сказал Джангильдинов и прошелся по комнате. — Сматывайте одеяла, складывайте пожитки!

— Мы, агай, такой мясной навар сделали, — оправдывался Темиргали по-казахски, — настоящий шурпа-акель!

— Конину и баранину достали, — добавил Чокан, запихивая свои вещи в походную сумку.

— Да, вкусно пахнет, — сказал Колотубин, наклоняясь к кастрюле. — Хорош супчик!

— В вагоне поедим и чаем запьем, — произнес примирительно Джангильдинов. — А сейчас скорее на станцию.

— Зачем добру пропадать? — Колотубин указал на кружки и чашки. — Разольем бульончик, дадим шоферам и чекистам, пусть червячка заморят… Ну и сами слегка закусим. Верно, командир?

— Хорошо, пусть будет так, — согласился Джангильдинов.

Темиргали вынул мясо и, обжигая пальцы, стал торопливо разрезать на куски. Чокан схватил кастрюлю, но Джангильдинов его остановил:

— Винтовка заряжена? Патронов много?

— Много, агай.

— Заряди сейчас. Полную винтовку заряди.

Чокан, недоуменно пожав плечами, быстро щелкнул затвором, заполнил магазин патронами, повернулся к Джангильдинову, как бы спрашивая взглядом: «А дальше что делать, агай?»

— Забирай вещи и скорей садись на последнюю машину. Там ящики… Очень важные ящики, — повелел Джангильдинов. — Смотри, чтобы ни один не пропал! Если что — стреляй.

Чокан взял под мышку объемистую походную сумку, второй рукой схватил винтовку и поспешил к выходу. Колотубин проводил взглядом рослого казаха с таким свирепым лицом. «Вот это образина — настоящее чудо-юдо! — невольно подумал он. — Повстречаешь ночью, испугаешься, а попадешь в лапы, не выкрутишься».

— Возьми, комиссар, съешь мяса. — Джангильдинов протянул кусок баранины. — Вот приедем на место, настоящий бешбармак сделаем… Молодой жеребенок, жирный барашка… и кумыс будет. Это наше пиво из молока кобыл. Тогда попробуешь настоящий казахский обед!

Темиргали налил в кружку бульона и почтительно подал русскому. Но тут раздался выстрел. Джангильдинов и Колотубин переглянулись. Выхватив свои револьверы, они устремились к дверям. Темиргали, на ходу заряжая винтовку, поспешил за ними.

К последней машине, щелкая затворами, бежало несколько чекистов. В кузовах других машин сразу ощетинились штыки. Колотубин с пистолетом в руках вскочил на железную ступеньку и рывком проник внутрь фургона. Следом за ним в дверь протиснулся Джангильдинов.