Дерзкие рейды - [12]
Но комсомольцев обуревала жажда деятельности. Вот и взялись за лесника.
Накануне запланированного комсомольцами визита к Вацевичу наконец-то пришел за ними заместитель командира партизанского отряда. Приведя ребят к отлично замаскированной землянке, пустующей и пропитанной смолистыми ароматами, пояснил: «Отряд на боевом задании. Выставьте часовых и ждите».
Вернулся на рассвете. Успел сказать лишь: «Больше не вяжитесь к леснику. Человек он советский, а забот и без вас у него хватает…» И завалился поспать. Вскоре вернулся и весь отряд. А через полчаса в землянку ввалились двое легкораненых: скомандовали занимать круговую оборону. Некогда было заниматься с юным пополнением: партизаны уже потеряли пятерых, а с южной стороны слышался лай немецких овчарок, идущих по следам. Оставив небольшой заслон, отряд углубился в заболоченную глухомань. Заместитель командира, возглавлявший группу заслона, был убит.
Вот и все, что могли рассказать юные партизаны. Напрашивалось предположение: возможно, лесник связан с партийным подпольем Велижа. Но это необходимо проверить.
Налет на скипидарный завод был поручен партизанам. Отряд спецназначения подстраховывал их. Для этого выделили мобильные группы автоматчиков.
В девять утра скрытно приблизившиеся партизаны атаковали солдат-охранников. А в девять сорок уже выливали в канавы скипидар, предназначенный для отправки в рейх, и сжигали бочки с березовым дегтем и сосновой живицей.
Партизанский отряд потерь не имел.
На коротком привале Шеврук и Клинцов разговорились о леснике Вацевиче. Такого человека нельзя упустить. Он лучше всех знает в лесу укромные места, может показать проходы между болотами.
— Не промахнуться бы, — Шеврук вздохнул. — Когда взбираешься по крутому откосу, опираться на мелкие обкатанные камешки — пропащее дело.
— Камешек сразу виден. А человек — только в деле.
— Похоже, ты решил уже?
— Решаем вместе. Пока что хорошо бы познакомиться.
— А через этого загадочного лесника, чего доброго, можем и на гестаповцев нарваться.
— Будем осмотрительны.
— А если он завербован врагами? — усмехнулся Шеврук. — В такой лабиринт заведет, где кругом топь…
Клинцов мог возразить, что партийные работники, надо полагать, имели основания довериться леснику. Но вместо этого проговорил:
— Придется исходить из худшего. Допустим, что нас опередили…
— Добре. Прощупаем этого Вацевича, — после долгого молчания сказал Шеврук. — Но будем настороже.
Оба откинулись на свои шинели, разостланные по сосновой иглице. Как раз шла смена часовых. Оба привычно напрягли слух. Едва уловимое похрустывание сухих веток под сапогами на расстоянии более двадцати шагов можно и не расслышать.
Клинцов опять глянул на тучи. Медленно подползают. Около часа можно поспать и вожакам отряда.
Сумерки наплывают быстрее. Нечастый подлесок в южной стороне будто сделался гуще.
Клинцов повернул железное кольцо калитки, и она, взвизгнув, распахнулась. За комиссаром в просторный двор лесника вошли Алексаев и Хомченко.
Крылечко с облезлыми перильцами — справа, совсем близко. По левую сторону, а также впереди — в виде буквы «Г» — обширный навес. В его тени сразу-то и не разглядишь хозяина.
Подошли ближе. Автоматы по-прежнему на заплечных ремнях. Лесник, бородатый здоровяк в безрукавке на собачьем меху, вогнал топор в колоду, снял кепку, откинул сединой пересыпанные волосы, вытер влажный лоб.
Он с любопытством скользнул взглядом по кургузым воротникам трех одинаковых ватных курток. Незастегнутые у горла, они все-таки скрывали знаки различия на гимнастерках. И конечно, подметил нестандартное вооружение: отечественный ППД и два шмайсера.
— Здравствуйте, товарищ лесник! — сказал Клинцов.
И три ладони вскинулись к трем фуражкам с красными звездочками.
— Дзень добжий, червонны боевники!.. Небось вам охота поесть? Я зараз спроворю. На загнетке чугунок вареной бульбы, да я ж еще баранчика заколю, возьмете на дальнюю стежку…
Всю эту смесь белорусских, польских и русских слов проговорил он чересчур уж ровным тоном. Правильные черты загорелого лица как бы излучали спокойствие, даже невозмутимость. Однако Клинцову подумалось, что это, скорее всего, от умения владеть выражением своего лица.
Клинцов поблагодарил. И только сейчас разглядел обувь лесника: неизношенные опорки. Подошва — из автомобильных покрышек. Но главная диковина — в другом. За аккуратной саженью мелконаколотых дров, примыкающей к забору и высящейся почти до кромки навеса, теперь стала видна вторая поленница. Она тянулась от забора вдоль бревенчатой стены вплоть до дверцы в хлев.
Командир взвода Алексаев, успев обшарить зорким взглядом все доступные глазу дворовые щели, заключил, что внезапной автоматной очереди можно ждать лишь из хлева. Правда, впереди еще калитка, поуже… Видимо, в огород. Однако с той стороны сам лесник заслоняет. Алексаев шагнул вперед и загородил собой комиссара со стороны хлева. Решил, что надо ближе к делу.
— Этак запасаются, — заговорил Алексаев язвительно, — лишь когда намерены поладить с немцами. Наши, советские, люди не поладят. А ты, видать, уверен, что столкуешься. Так?
— Не так.
— Будто бы?..
Герои этой повести — разведчики-лыжники отряда особого назначения Западного фронта. Словно белые призраки появляются они в тылу врага, громят его гарнизоны, парализуют коммуникации, совершают дерзкие диверсии.Автор повести — участник Великой Отечественной войны, ныне генерал-полковник в отставке. Он создал художественное произведение, но в его основе реальные люди и события, связанные с боевыми действиями одного из отрядов особого назначенияДля массового читателя.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
В документальной повести автор, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Владимир Дмитриевич Лавриненков, тепло и с глубоким знанием дела рассказывает о своем замечательном командире Герое Советского Союза Льве Львовиче Шестакове, человеке беспримерной храбрости, новаторе воздушного боя, строгом и взыскательном воспитателе, заботливом наставнике крылатых воинов, вставших на защиту любимой Родины.Книга рассчитана на широкий круг читателей и прежде всего на молодежь.
В книге рассказывается о жизни и деятельности известного конструктора артиллерийских систем Героя Социалистического Труда генерал-полковника технических войск Василия Гавриловича Грабина. Творчество создателя дивизионных и противотанковых пушек, орудий для танков является ярким примером самоотверженного служения народу. Для молодежи.
Воспоминания Мусы Гареева, дважды героя Советского Союза, летчика штурмовой авиации.
Документальное повествование о боевых действиях Пинской, Волжской и Днепровской военных флотилий, о героических подвигах моряков, вступивших в войну неподалеку от Бреста и прошедших с боями от Волги до Шпрее, от Сталинграда до Берлина. Шквалы артиллерийского огня обрушивали они на тылы врага, «на колесах» перемещали свои боевые корабли с одной реки на другую, высаживали дерзкие десанты, помогая войскам форсировать водные преграды…Книга рассчитана на массового читателя, в первую очередь на молодежь.