Дерзкая скромница - [10]

Но сейчас она смотрела на него точно так же. Синие, бездонные глаза кричали: «Мой герой!», и это невозможно было скрыть.

Стараясь быть как можно более ироничным, Алекс спросил:

– Так именно поэтому ты вызвала меня вчера и приехала сегодня? Потому что когда-то я защитил тебя от хулиганов?

Она нахмурилась, задумалась и неуверенно произнесла:

– Не совсем так.

– А как? – Он подождал, но Джесс не ответила. Алекс подошел чуть ближе, склонился над ней и прошептал: – Я не совершил ничего такого, чего не сделал бы любой другой на моем месте.

Ее глаза расширились. Она возмутилась. Ей очень не понравилось то, что она услышала. Посягнули на ее веру в героя, причем сам герой! Нет, никто не смеет умалять его достоинств.

Алекс тяжело вздохнул:

– Послушай, Джесс… все не так… ты все неправильно поняла тогда и почти десять лет неверно судила обо мне и о случившемся… По-твоему, я герой. Но это не так. Я не геройствовал. И вообще никогда не был этаким хорошим парнем, понимаешь?

– Нет, не понимаю, и не наговаривай на себя. – Девушка недовольно фыркнула. – Может быть, то, что тогда произошло, ничего не значило для тебя, но не для меня.

– Нельзя судить о человеке по одному его поступку, – парировал Алекс.

Отрицательно помотав головой и громко вздохнув, она спросила:

– Это действительно настолько плохо?

– Что? – не понял Алекс.

– Неужели было бы плохо, если бы люди узнали, что под маской непослушания, дерзости и неприступности, которую ты носишь, скрывается хороший человек?

Джессика, как видно, не думала сдаваться. Алекс всерьез начал опасаться, что она собирается создать его культ.

Он мягко, но настойчиво повторил:

– Нет, Джессика, ты снова ошиблась. Внутри, как и снаружи, я одинаков. Я таков, каков есть. И ни от кого не прячусь и не скрываюсь.

Она напряглась:

– Я не верю тебе. Ты по каким-то непонятным причинам хочешь, чтобы люди думали о тебе хуже, чем ты есть. Ты делаешь вид, что всех презираешь, и думаешь, что все презирают тебя…

Он не смог сдержаться, не смог больше сопротивляться влечению и взял Джессику за руку.

Но прикосновение его было легким, и, если бы она захотела, то в любой момент могла с легкостью отдернуть свою руку.

– Есть кое-что, – сказал Алекс, – гораздо важнее. Знаешь, о чем я думал, когда возвращался домой после того случая? – (Джесс отрицательно покачала головой.) – Я хотел поцеловать тебя.

– Но…

Он не позволил перебить себя и продолжил признание:

– Тогда ты считала, что я спас тебя. А я думал – это мой шанс заслужить твой поцелуй. Шанс, которым я не воспользовался. – Он не смотрел на Джессику, но по-прежнему продолжал держать ее за руку, ощущая тепло ее ладони, тепло, которое стало для него чем-то вроде кислородной подушки для человека, не способного дышать самостоятельно. – Но, упустив ту возможность, я не знаю, появится ли у меня когда-нибудь другая…

Она отстранилась от него и твердо произнесла:

– Я не верю ни одному твоему слову.

На этот раз Алекс не смог отвести взгляд. Он внимательно изучал ее лицо, но не мог понять, о чем она думает, что чувствует.

– Да, действительно, – сказала она, – в тот момент я считала тебя героем, и если все, чего ты хотел, – это…

– Поцеловать тебя, – подсказал он.

– Да, – кивнула она, – так вот, если бы ты действительно хотел, ты бы получил это наверное…

Ее голос от слова к слову становился все тише, она уже шептала, и кровь Алекса закипела, он почти не владел собой. Но ее спокойный и пристальный взгляд остановил его.

Заставив себя улыбнуться, он произнес:

– То, что ты говоришь, очень соблазнительно, жаль только, что тогда я этого не знал.

Пришла ее пора улыбаться.

– А я, в свою очередь, всегда считала, что ты не только не интересуешься мной, но даже и не помнишь ни того, что произошло, ни меня.

Алекс внимательно и удивленно посмотрел на нее, а Джесс застенчиво пожала плечами:

– Я пыталась поговорить с тобой, но ты то общался с друзьями, то обнимался со своей подружкой. Как же ее звали?

Алексу пришлось тщательно покопаться в памяти. Забавно, он не мог вспомнить имени девушки, за которой ухаживал несколько месяцев, но в то же время прекрасно помнил, словно это было вчера, как была одета в тот день Джессика, как она пахла, какое у нее было выражение лица и…

– Сандра, – наконец вспомнил Алекс.

– Ну да, конечно же, Сандра, – согласилась Джесс. – Так вот, всякий раз, когда я видела тебя, ты был вместе с ней. И сначала я думала, что ты нарочно избегаешь меня.

– Это правда. Но ведь и для тебя, и для меня было лучше, чтобы окружающие не думали, будто между нами что-то есть.

Сам же он прекрасно понимал, что отношения между ним и Джессикой невозможны. Даже простая дружба создала бы много шума и проблем. Она была отличной ученицей и плюс к тому дочерью окружного судьи. А он – сын сезонного рабочего, да и учился из рук вон плохо. К тому же Джессика даже представить себе не могла, сколько «заслуг», зафиксированных в полицейских отчетах, было на его счету.

И он тщательно избегал встреч с ней, так что в конечном счете Джессика оставила записку, воткнув ее в его шкафчик. Несколько слов благодарности за спасение, написанных ровным почерком на красивом листе бумаги.