Дерзкая - [22]

Тот тонкий шрам, который рассекал край его губы и шел вверх через высокую скулу, ни на йоту не умалял мужской красоты. Руки, кинжалы, острый ум – все, чем обладал Джейми, – было оружием, и даже слепой понял бы, что с таким человеком лучше не встречаться. А прямо в этот момент он в затянувшейся тишине, не сводя глаз, смотрел на нее.

Никогда с нею не случалось такого, чтобы она не могла соврать или пребывала в нерешительности – лгала легко и постоянно, убегала всегда.

«Ну же, не молчи!» – услышала Ева внутренний голос, а затем и собственный:

– Да, она моя.

– Рай, – вздернув подбородок, позвал Джейми, – выведи лошадь.

Пока напарник занимался кобылой, Джейми связывал Еву.

– Эти веревки… вряд ли необходимы, – заметила она.

– Считайте меня осторожным.

– На ум приходят другие слова.

– Какие же? – Он вскинул голову, и она, увидев его длинные ресницы, подумала, что он бесподобно красив.

– Вы, наверное, ждете комплиментов? – Она вздохнула. – Ну вот хотя бы по поводу ваших ресниц.

Пока он смотрел на нее, мелкие морщинки у его рта сделались чуточку глубже, а потом он снова склонился к веревкам.

– Почему вы решили, что я хочу убежать?

– Ваше исчезновение и удар ботинком не оставляют в этом сомнений.

Ева хмыкнула, но спорить не стала. У нее действительно не было намерения убежать – больше не было. Дополнительные размышления – на это было время, пока ее тащили вниз по лестнице, – открыли ей правду об отчаянном положении, в котором она оказалась: надежды вернуть отца Питера больше нет.

А у Джейми есть.

Если нельзя избежать пленения, то неоспоримо лучше попасть в плен к тому, кто имеет силу и желание смести с дороги общих врагов, а потом, придет время, можно просто незаметно ускользнуть – со священником.

Она снова вздохнула.

– Но вы наводите такой страх своим оружием и гневными взглядами…

– Гневными? – Его руки замерли.

– …поэтому мне больше ничего не остается, кроме как уступить.

– Прежде вы, возможно, могли бы заставить меня в это поверить, – усмехнулся Джейми и вернулся к своему занятию. – Но потом я провел ночь в кандалах в подвале под городскими стенами.

– Там, наверное, было холодно и сыро…

– Именно так. – Он перекинул конец веревки через верх и резко дернул. – Но меня согревала мысль о мести.

Она сопела и упорно смотрела поверх его головы, потому что рассматривание его темных прядей, свисавших вдоль заросших щетиной скул, не помогало сохранять в надлежащем виде возмущение и ненависть, уместные в такой момент.

– Эти веревки, Джейми… Мне неприятно говорить, но они наводят на мысль, что вы… боитесь.

Он напоследок еще раз дернул веревку и притянул к себе Еву так близко, что они коснулись грудью друг друга.

– В то короткое время, что я вас знаю, вам было неприятно говорить многие вещи, но ни одна из них не была правдой. – Его тихо сказанные слова падали в пространство между их ртами, наполненное горячим воздухом. – Это вам следует бояться, потому что, если вы сами не заговорите в ближайшее время, я вас заставлю. – Он наклонился к ее уху. – На это не уйдет много времени.

Страх был ничто по сравнению с холодом, который от его слов волной прокатился по телу Евы. Значит… это был не страх.

Но, несомненно, Джейми был самой страшной опасностью – край обрыва, накатывающийся прилив.

Ухватив руками за бедра, он практически забросил ее в седло. Ева сохраняла спокойствие, напоминая себе, что ей необходимо, во-первых, убедиться, что Роджер надежно спрятан, и, во-вторых, продемонстрировать беспечность, проявив столько интереса к этому делу, сколько обломков веток можно найти в нечесаной шерсти, а их, к слову сказать, там вообще не бывает.

Скромная. Решительная. Ева по необходимости могла быть разной.

Глава 13

– Нас кто-то преследует.

В этот весенний день их верховая группа сохраняла исключительное молчание. Джейми бóльшую часть времени держал голову опущенной, внимательно рассматривая следы на земле. Он задал быстрый темп, но те, кого они преследовали, двигались быстрее.

Это и неудивительно: на пути было много возможностей свернуть, и маленькие деревенские дороги, как и более людные большие, заставляли Джейми сбавлять скорость, чтобы не проскочить ненароком тропку или поворот.

А кроме того, у него была задача выяснить, кто идет по их следу.

Еву везли со связанными руками, лошадь ее была привязана веревками к седлам обоих всадников, так что шансы убежать или предпринять хоть что-то ей вряд ли представятся. На протяжении всей их безумной скачки ее страховали и спереди, и сзади, как судно, получившее пробоину и готовое пойти ко дну.

Через каждые несколько миль они делали короткие остановки, чтобы дать отдых лошадям, и не говорили при этом ни слова. В такие минуты Ева пристально смотрела на Джейми, а когда он отвечал ей взглядом, неопределенно фыркала или, демонстрируя безразличие, пожимала плечами и отворачивалась. Джейми же глаз не отводил, напротив: казалось, старался подробно рассмотреть каждую черточку – при солнечном свете Ева была поразительным воплощением безыскусственной, покоряющей чувственности.

А еще ее лицо выражало надежду, но он, к сожалению, собирался ее разочаровать.