Дерзкая интриганка - [12]

Стоя в центре своей маленькой комнаты, которую она выбрала для себя, Трикси вздыхала, понимая, что она расслабилась. Ей не нужно было их «спасибо», и она скорее была бы смущена, если бы услышала от них что-то подобное. Она хотела, чтобы все было по справедливости. Она хотела своей независимости.

Улыбаясь и вспоминая ошеломленное лицо герцога Глинда, когда она сообщила ему условия своего молчания, Трикси отказывалась замечать маленькое сомнение, шевелившееся глубоко в ее груди. Ведь то, что она делала, было абсолютно справедливым, так, по крайней мере, она полагала.

Глава 5

Гарри смотрел на дно своего стакана, пытаясь понять, когда же он потерял контроль над своей жизнью. Может, это случилось в тот момент, когда он впервые услышал имя Майлса Сомервилля и узнал, что человек обманул его умершего отца приблизительно на тридцать тысяч фунтов? Или это был тот самый час две недели назад, когда он, узнав, что этот самый Майлс Сомервилль в Лондоне, решил найти этого человека и убить его?

Была ли тем решающим моментом – поворотным моментом – готовность совершить преступление, которое лишило бы его контроля над своей судьбой?

Подвергся ли он возмездию некой более высокой власти, которая постановила, что Гарри Таунсенд, грешник, должен научиться раскаиваться в своих злых мыслях, в стремлении пронзить грудь Майлса Сомервилля?

Глинд громко фыркнул и залпом допил остатки вина. Он сомневался. Он очень сильно сомневался насчет происходящего. Нет, чтобы быть абсолютно точным, бразды судьбы он потерял давно – в тот момент, когда его родители решили увеличить число наследников Глиндов и произвели на свет второго сына. Уильям, его брат. Как же Гарри любил его! Как же он хотел окунуть мальчика в кипящее масло! Как мог Вилли так поступить с ним?

Пинч тихо вошел в кабинет, краем глаза наблюдая за герцогом, наполнил стакан своего хозяина, подложил новое полено в огонь и на цыпочках вышел из комнаты.

Гарри пробормотал «спасибо», взял стакан и, держа его на свету, наблюдал, как внутри загорается бургундское вино. Скоро он стал бы уже милым и пьяным, если бы смог продолжить пить. Нужно было выпить достаточно, чтобы забыть предыдущие объяснения Уильяма. Объяснения, которые были непосредственно связаны с Эндрю Карлайслом, виноватым во всех их проблемах, но которые очень мало проясняли, что же в последнее время произошло в его собственном доме.

Эндрю, прирожденный негодяй, мужественно взял вину на себя, как только все обнаружилось. Это не очень удивило Гарри, поскольку он знал, что мальчики сделают все, чтобы помочь друг другу. Наказывать Эндрю не было в компетенции Гарри.

Глинд сделал большой глоток вина. Какое это имело значение, так или иначе? Дело было сделано, женщины находились наверху, а скандал нужно было замять любой ценой. Он опустил стакан, на сердце было тяжело. Он не мог утопить себя в алкоголе, он должен был подумать. В любом случае он должен был придумать разумное объяснение, которое скроет от его тети Эмилии правду и в то же время гарантирует ему ее помощь.

К счастью, тетя задержалась в Лондоне на один день – эта задержка была как-то связана с портнихами, или модистками, или еще какой-то женской глупостью, но этот день был у Гарри, чтобы придумать объяснение тому, что здесь делают обе мисс Сомервилль, когда тетя Эмилия вернется в Глиндеварон. Его взгляд стал тверже. И эта Сторбридж должна согласиться с любой придуманной им историей, иначе он упечет ее в тюрьму, черт подери!

– Привет. Боже, как здесь темно! Вы пьете один? Трикси говорит, что человек, который пьет один, – это человек, который пьет по необходимости, а не потому, что он хочет выпить. Это верно? Вы алкоголик? Трикси говорит, что в Англии полно алкоголиков, что нельзя пройти и трех шагов в Лондоне, не столкнувшись с одним из них. Они выпили бы чернила, если бы не было ничего другого, настолько им нужно это жидкое утешение. Я думаю, что Трикси не нравится видеть пьяных людей. Что вы об этом думаете, ваша светлость? Вы ведь герцог, не правда ли? Я вижу, что вы не очень похожи на Вилли, но я думаю, что в этом кабинете кроме герцога никто не может сидеть и пить вино в полном одиночестве. Разве Вилли не восхитителен?

Гарри вскочил на ноги, чуть не опрокинув маленький стол с винным графином, и с разинутым от удивления ртом уставился на явление в дверном проеме.

Это был ангел – нет, если бы это было правдой, то это бы означало, что он совсем напился. Это была молодая девушка, самый красивый экземпляр женственности, на который ему когда-либо доводилось смотреть в пьяном или трезвом виде. Она была миниатюрной и с совершенной фигурой. Вся в золотом, с головы до пят, от золотых завитков ее волос, доходивших до талии, до подола ее золотистой ночной рубашки. Ее глаза были огромны, как синее небо, широко открытые в своей невинности и обрамленные неправдоподобно длинными черными ресницами. Ее чудесные губы были мягкими, полными, темно-розового цвета, на три оттенка темнее, чем естественный, здоровый румянец на ее безупречных щеках.

Если бы видение не говорило, выдавая свою молодость, Гарри сказал бы, что она прекрасна.