Дерзкая и желанная - [2]

– Хочешь покинуть бал? Я могу сказать Оуэну, что у тебя разболелась голова, и мы вернемся домой.

– Нет. Незачем портить тебе вечер.

– Но я вовсе не против!

– Знаю. – Оливия заправила несколько выбившихся локонов за уши, пытаясь успокоиться. – В конце лета… Значит, остается всего два месяца?

– Да. – На лице Роуз отражалась та же растерянность, что воцарилась в душе Оливии.

– Значит, у меня осталось всего два месяца…

– Для чего?

– Чтобы заставить его полюбить меня. – Конечно, ей придется постараться, чтобы он обратил на нее внимание. И перестал обращаться с ней как с предметом мебели, который обходят, чтобы не ушибить ногу.

Роуз сочувственно наморщила лоб.

– Не уверена, что можно заставить кого-то полюбить. – Сестра, как всегда, рассуждала разумно, но ведь не всегда и не все можно решить логически и по-умному.

– Ты права, но я должна попытаться.

– Как?

– Если б знать…

Она уже пробовала вызывающие платья, якобы ушибленную ножку и трогательные стихи.

– Никакими тонкими намеками и уловками мне не удалось привлечь его внимание.

– Ты должна помнить, – сочувственно вздохнула Роуз, – что мистер Эверилл – близкий друг Оуэна. А наш брат бывает таким суровым.

Оливия была признательна Роуз за предположение, что их брат может быть причиной отсутствия явного интереса Джеймса к ней, но знала, что дело совсем не в этом.

– Джеймс не боится Оуэна – он никого не боится. – Джеймс Эверилл, несмотря на то что выглядел истинным джентльменом, считался одним из лучших боксеров во всем Лондоне.

– Правильно. Но мистер Эверилл – благородный джентльмен и потому с уважением относится к желаниям Оуэна в отношении тебя. Боксерский матч – это одно дело, а сестры – совсем другое.

– Я не позволю Оуэну распоряжаться моей жизнью! И, учитывая сегодняшнюю новость, думаю, мне придется прибегнуть к радикальным мерам.

Роуз побледнела.

– Импульсивная натура – это то, что я, помимо прочего, очень в тебе люблю…

– Но?..

– Ты должна хорошенько подумать, что скажешь сегодня мистеру Эвериллу. Твои действия могут иметь серьезные и далекоидущие последствия – для вас обоих.

– Знаю. – Оливия сглотнула, поневоле признавая правоту сестры. – Пожелаешь мне удачи?

Роуз обняла ее.

– Конечно. Просто… будь осторожна. Не хочу, чтобы ты страдала.

Оливия слабо улыбнулась:

– Я тоже не хочу.

Но она отдавала себе отчет, что страданий, очень даже возможно, не избежать.

Родным и друзьям ее безответная любовь, должно быть, кажется смешной и глупой. Да она и сама сомневается в своем здравомыслии. Но это не мимолетное увлечение. Она чувствует какую-то связь с Джеймсом, понимает его. Ее завораживает движение его губ, когда он глубоко над чем-то задумывается – словно сам с собой обсуждает какую-то сложную задачу, – ей нравится, как загораются его глаза, когда он рассказывает о последних приобретениях Британского музея. Она обожает даже его склонность отвлекаться на какое-нибудь редкое растение, когда ей не терпится похвастаться красивыми новыми туфельками.

Однако же она никогда не пыталась заманить Джеймса в брачную ловушку. Она не хочет обманом вынуждать его жениться на ней.

Чего она хочет, о чем мечтает каждую ночь в течение этих десяти лет – получить его любовь и нежность. Ей хочется просыпаться с ним рядом и вести тихие семейные беседы за завтраком. Хочется полдня кататься с ним верхом, а потом отыскать какое-нибудь тенистое уединенное местечко, где можно было бы подкрепиться жареной курицей, хрустящим хлебом и клубникой. Хочется, чтобы он сорвал полевой цветок, сунул ей за ухо и посмотрел на нее так, словно не верит своему счастью, что нашел ее…

Конечно, на самом деле это она нашла Джеймса. Но Оливия слишком сильно любит его, чтобы придираться к таким мелочам.

Вот потому-то мысль о том, чтобы признаться в своих чувствах к нему, так пугала ее.

После сегодняшнего вечера она уже не сможет обманывать себя банальностями вроде «он даже не догадывается о твоих чувствах» или «он, должно быть, думает, что его внимание тебе совсем не нужно».

Она вынуждена посмотреть в лицо реальности, пусть и пугающей: он может не ответить на ее чувства.

Холодок пробежал по телу, но она приказала себе быть мужественной. Не может быть, чтобы она напрасно десять лет мечтала и два с половиной сезона ждала.

Сегодня начнется их сказочная любовная история.

Оливия просто отказывалась рассматривать какую-то иную возможность.

* * *

Джеймсу Эвериллу было простительно, что он явился на бал Истонов слегка навеселе.

У него праздник, черт побери!

Через пару месяцев он будет на корабле, направляющемся к земле археологических чудес.

Потребовалось целых десять лет усилий, но он наконец осуществил свою мечту: скопил достаточно денег, чтобы мать с братом ни в чем не нуждались, нашел партнера, чтобы клиенты не оказались брошенными.

Через каких-то восемь недель он покинет свой кабинет, заваленный кипами скучнейших контрактов и навевающих сон сводов законов, ради приключения всей своей жизни.

За это стоило еще выпить.

Он окинул взглядом уже заполненный гостями шумный зал. Хантфорд и Фоксборн возвышались над большинством гостей, так что их легко было отыскать в толпе.

Джеймс улыбнулся и вежливо кивнул какому-то виконту и нескольким дамам, пробираясь к друзьям. Благодаря превосходно пошитому платью и отточенным манерам он довольно хорошо вливался в этот привилегированный мир. Подобно некоторым разновидностям ящериц в пустыне он умел сливаться с ландшафтом, однако бывали моменты, вот как сейчас, когда остро сознавал, что бальные залы – не его естественная среда обитания.