Держи марку! - [92]
Последовала продолжительная пауза, а потом Мокриц воздел палец и вопреки всему выдавил радостную улыбку.
– Разумный совет, милорд. К тому же никогда не знаешь, когда понадобится прочесть молитву.
– Именно, – сказал лорд Витинари. – Это меньше, чем они просят, но больше, чем они рассчитывают, и я обратил их внимание на то, что оставшиеся деньги пойдут на гражданские нужды. Они ведь пойдут на гражданские нужды, да, господин фон Липвиг?
– О, да. Конечно!
– Оно и к лучшему, тем более что деньги сейчас находятся в камере у командора Ваймса.
Витинари посмотрел на штаны Мокрица.
– Вижу, твой дивный золотой костюм до сих пор в грязи, почтмейстер. Любопытно, что такая сумма денег была закопана в поле. Так ты до сих пор ничего не помнишь о том, как нашел это место?
Выражение лица Витинари действовало Мокрицу на нервы. Ты знаешь, подумал он. Я знаю, что ты знаешь. Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь. Но я знаю, что ты не знаешь наверняка, не знаешь точно.
– Ну… я помню ангела, – сказал он.
– Неужели? Какого именно?
– Такого, который является лишь однажды, если не ошибаюсь, – сказал Мокриц.
– А, это хорошо. Что ж, мне кажется, здесь все ясно, – сказал Витинари и откинулся на спинку кресла. – Нечасто простому смертному удается пережить божественное откровение, но жрецы убедили меня, что такое бывает, и кому же знать, как не им? Любому, кто посмеет намекнуть, что деньги были… нажиты не самым честным путем, придется поспорить с очень буйными жрецами, и не исключено, что впоследствии у них возникнут проблемы с кухонными ящиками. К тому же ты жертвуешь деньги городу, – он поднял руку, когда Мокриц открыл было рот, и продолжал: – А точнее, Почтамту, так что вопроса о личной выгоде стоять не может. Владельца денег нигде нет, хотя сейчас девятьсот тридцать восемь человек пытаются убедить меня, что деньги принадлежали им. Но таков уж Анк-Морпорк. Итак, господин фон Липвиг, тебе поручается восстановить Почтамт как можно скорее. Все будет оплачено, и так как деньги эти, в сущности, – дар божий, платить с них налог не придется. Похвально, господин фон Липвиг. Очень похвально. Не стану тебя задерживать.
Мокриц успел взяться за дверную ручку, когда голос у него за спиной произнес:
– Еще один момент, господин фон Липвиг.
Он повернулся. Лорд Витинари вернулся к своей партии.
– Да, милорд?
– Мне пришло в голову, что сумма, которая была нам столь щедро ниспослана, по чистой случайности совпадает со стоимостью трофеев, приписываемых одному печально известному преступнику, а их, насколько мне известно, так и не нашли.
Мокриц уставился в пол под ногами. Почему этот человек правит только одним городом? – подумал он. Почему он не правит миром? Он со всеми так обращается? Чувствуешь себя марионеткой. Только он делает так, что ты сам дергаешь себя за ниточки.
С каменным выражением лица Мокриц повернулся.
– Неужели? И кто этот человек? – спросил он.
– Некий Альберт Стеклярс.
– Он мертв, милорд, – сказал Мокриц.
– Уверен?
– Абсолютно. Я присутствовал при его казни.
– Отличная память, господин фон Липвиг, – сказал Витинари, передвигая гнома по доске.
Черт, черт, черт! – кричал Мокриц, но исключительно для внутреннего пользования.
Он зарабатывал эти деньги в поте ли… то есть банкиры и торговцы зараба… в общем, кто-то где-то когда-то зарабатывал эти деньги в поте лица, а теперь треть их оказалась… украдена, иначе это никак не назвать.
И Мокриц испытывал некоторое неправедное негодование по этому поводу.
Естественно, он бы отдал большую часть Почтамту, ради этого все и затевалось, но за такие деньги можно и отличное здание отгрохать, и еще останется предостаточно, и Мокриц рассчитывал сберечь немного для себя.
Но все равно он чувствовал себя прекрасно. Может, это и было то самое «удивительное теплое чувство», о котором все говорят. Да и что бы он делал с этими деньгами? У него никогда не нашлось бы времени все потратить. Ну в самом деле, что купить криминальному гению? В мире наблюдался дефицит прибрежных участков с водопадами настоящей лавы и водоемом с пираньями, и миру уж точно не нужен был очередной Темный Лорд – Хват Позолот и так неплохо справлялся. Позолоту не были нужны крепости и войско из десяти тысяч троллей. Ему хватало гроссбуха и мозгов. Это было эффективнее, дешевле, а вечером он всегда мог отправиться на банкет.
Отдать все золото стражнику было трудно, но выбора у Мокрица в общем-то не было. Но он все равно держал их за жабры. Никто не мог взять и заявить, что боги тут ни при чем. Да, прежде они такого не устраивали, но с богами никогда не знаешь, чего ожидать. И наверняка после вечернего выпуска «Правды» перед храмами выстроятся очереди.
Это ставило перед жрецами философскую проблему. Они официально были против людей, накапливающих земные богатства, но не могли не признать, что аншлаг в храме, посетители в священных рощах, руки на застрявших ящиках и пальцы в аквариуме с крокодильчиками никогда не помешают. Поэтому все они, подмигивая, отрицали, что подобное может повториться, и в то же время намекали, что кто их знает, пути божеств неисповедимы, в конце-то концов. А просители, выстраивающиеся в очередь с письмами-мольбами о большом мешке денег, были готовы допустить, что
