Держи марку! - [83]

Чего в Уставе не было сказано: «В Случае Нападения Большой Летучей Кричащей Твари Наотмашь Ударьте Ее По Голове Узелком Булавок» – и Стэнли подумал, не внести ли этот пункт карандашом. Но это было бы Порчей Имущества Почтамта, а за это может не поздоровиться.

Все возможные направления действий, таким образом, были исчерпаны, и Стэнли продолжил сохранять спокойствие.

Письма сыпались, как снег с неба. Одни, вылетая, как брызги из фонтана, из столпа трескучего пламени, охватившего уже крышу Почтамта, падали на землю, еще не догорев. Другие уже обуглились, и по их пеплу издевательски бегали искорки, напоминая об умирающих строках. Некоторые – многие – унесло ветром и разбросало по городу целыми и невредимыми. Они падали на землю, выписывая плавные зигзаги, как послания не к месту деловитого бога.

Мокриц сбросил сюртук и протиснулся через толпу.

– Вряд ли там кто-то остался, – сказала госпожа Ласска, тяжелым шагом следуя за ним.

– Ты серьезно так думаешь? – спросил Мокриц.

– Нет. Если это дело рук Позолота… извини, я разучилась говорить утешающие слова.

Мокриц остановился и попытался сосредоточиться. С одной стороны здания из-под крыши вырывался огонь. Центральный вход и левая половина Почтамта казались нетронутыми. Но Мокриц знал, что огонь – коварная штука. Он мог спокойно тлеть себе на одном месте, но стоило тебе открыть дверь и посмотреть на него, как огонь делал глубокий вдох – и твои глаза уже плавились и стекали в череп.

– Нужно туда попасть, – сказал он. – Э… ты не собираешься говорить: «О нет, не делай этого, не строй из себя героя!» – нет?

Люди выстраивались в цепочку с ведрами от ближайшего фонтана. От плевка на солнце было бы столько же пользы.

Госпожа Ласска поймала горящее письмо и прикурила от него.

– О нет, не делай этого, не строй из себя героя! – сказала она. – Пойдет? Но если что, левая сторона выглядит безопасно. И смотри в оба. Ходят слухи, что Позолот пользуется услугами вампира. Одного из старейших.

– А. Вампиры же горят в огне? – спросил Мокриц, изо всех сил цепляясь за соломинки.

– В огне все горят, господин фон Липвиг, – сказала госпожа Ласска. – В огне горят все.

Она схватила Мокрица за уши и звонко поцеловала в губы. Как будто его целовала пепельница, но в хорошем смысле.

– В общем и целом, я бы предпочла, чтобы ты вышел оттуда живым, – сказала она тихо. – Точно не хочешь подождать? Мальчики подойдут с минуты на минуту…

– Големы? Но у них же выходной!

– Они все равно подчиняются плате. Пожар значит, что люди в опасности. Они почуют это и будут здесь с минуты на минуту, поверь мне.

Мокриц замялся, глядя на ее лицо. Но люди же смотрели. Он не мог не пойти туда, это противоречило бы его образу. Чертов Витинари!

Он покачал головой, повернулся и бросился к входу. Лучше не думать об этом. Лучше не думать о собственном идиотизме. Просто положи руку на дверь… прохладная. Приоткрой ее… поток воздуха, но никакого взрыва. Главный холл, озаренный пламенем… но сам пожар был выше, и если двигаться, пригибаясь и уворачиваясь, он доберется до двери, ведущей в гардероб…

Ударом ноги он вышиб дверь.

Стэнли перестал разглядывать марки и посмотрел на него.

– Добрый вечер, господин фон Липвиг, – сказал он. – Я сохранял спокойствие. Но господин Грош, кажется, приболел.

Старик лежал на кровати, и «приболел» было сказано слишком мягко.

– Что с ним? – спросил Мокриц, бережно взяв его на руки. Грош ровным счетом ничего не весил.

– Там была большая птица, но я ее прогнал, – сказал Стэнли. – Я ударил ее по голове узелком с булавками. У меня… случился эпизод, господин фон Липвиг.

– Теперь все ясно, – сказал Мокриц. – А ты иди за мной, понятно?

– Я забрал все марки, – сказал Стэнли. – И сейф. Господин Грош держит выручку у себя под кроватью, чтобы ничего не пропало, – юноша просиял. – И твою фуражку. Я сохранял спокойствие.

– Молодец, молодец, – сказал Мокриц. – Теперь ни на шаг от меня не отступай, ясно?

– А как же Пис-Пис, сэр? – внезапно забеспокоился Стэнли. Из коридора послышался грохот, и треск огня ощутимо приблизился.

– Кто? Пис… кот? Да к черту ко… – Мокриц осекся и переменил выражение лица. – Уверен, он давно на улице, догрызает жареную крысу и в ус не дует. Пойдем же.

– Но это почтамтский кот! – возразил Стэнли. – Он никогда не выходил на улицу!

Не сомневаюсь, что сейчас вышел, подумал Мокриц. Но в голосе юноши снова послышался этот надрыв.

– Давай вынесем отсюда господина Гроша, хорошо? – сказал он, пробираясь к выходу со стариком на руках. – А потом я вернусь за Пис…

Горящая балка рухнула на пол посередине холла, и искры пополам с горящими конвертами взвились вверх, к очагу пожара.

Это была сплошная стена пламени – как опрокинутый огненный водопад, – она ревела, она вздымалась на другие этажи и вырывалась через крышу. Она рокотала. Пламя вырвалось на волю и наслаждалось этим по полной.

Часть Мокрица фон Липвига была рада такому повороту событий. Но другая часть, новая и докучливая, думала: Я поставил это место на ноги. Все сдвинулось с мертвой точки. Марки реально работали. Я практически был мошенником, не мошенничая. Было здорово.

– Ну же, Стэнли! – не выдержал Мокриц, отвлекаясь от жуткого зрелища и интригующей мысли. Юноша неохотно двинулся за ним, всю дорогу до выхода окликая треклятого кота.