Держава (том второй) - [43]
Следом принялся звонить губернатору.
Узнав о беспорядках в Златоусте, Уфимский губернатор Николай Модестович Богданович тут же телефонировал жандармскому полковнику и губернскому прокурору.
Вечером губернское начальство, в сопровождении небольшого количества жандармов, прибыло в Златоуст.
Выслушав от Зеленцова подоплеку событий, приняли приглашение остановиться в его доме.
— В гостинице вам так удобно не будет, — уговаривал он их.
В связи с прибытием высокого начальства, подсуетился и местный жандармский ротмистр, лично наведавшийся с группой поддержки сначала к Филимошкину, у которого от неприятных предчувствий кусок зайчатины встал поперёк горла, а затем и к заводскому пугалу — Симонову.
Через час оба рабочих уже сидели в тюрьме на шконках.
Один с подбитым глазом: не хрен на жандармов пасть разевать. Другой и вовсе с основательно разлохмаченной причёской, в которой отсутствовало приличное количество волос.
Утром 13‑го, оружейный завод полностью остановился.
Огромная толпа собралась перед домом горного начальника.
— Освободите наших товарищей, — задал направление требований Шотман.
— Свободу арестованным! — заорал Северьянов.
— Свободу! Свободу! — скандировала разгорячённая толпа.
— Да кого задержали? — вышел к рабочим губернатор, а за ним и Зеленцов с полковником и прокурором.
Подбежавший ротмистр, взяв под козырёк, доложил о ночном аресте смутьянов.
— Немедленно освободить! Немедленно, — едва сдерживая гнев, приказал жандармскому полковнику губернатор. — И так горит, а вы своими действиями керосин в огонь подливаете…
— Ротмистр. Доставьте сюда арестованных, — велел полковник.
Но сделать это с каждой секундой становилось всё труднее и труднее.
Оттеснив немногочисленных жандармов, толпа стала окружать Зеленцова с гостями.
Растолкав рабочих, к губернатору выбежала крепкая женщина с растрёпанными волосами из–под съехавшего на плечи платка. За руки она держала двух детей.
— Мужа посади–и–ли, — в истерике завопила она. — Кто детей кормить–поить будет, — трясла ребятишек, то толкая их в сторону начальства, то прижимая к себе.
К ней присоединилась другая расхристанная тётка с ребёнком на руках, и стала совать его губернатору.
— Кормильца в тюрьму отправили-и… Накось, корми его и одевай–обувай…
Толпа со всех сторон сжимала приезжих.
— Господа рабочие, я уже велел освободить арестованных, — стараясь сохранять выдержку, бросал в толпу слова Богданович.
— Вот! Уже господами стали, — язвил торчавший неподалёку от начальства Шотман.
— … Сейчас губернский прокурор с полковником лично съездят за ними и доставят сюда, — успокаивал толпу губернатор. — И с расчётными книжками разберёмся.., — он видел, что слова его подействовали, и народ начал успокаиваться.
Даже скандальные бабы перестали визжать дурными голосами, с надеждой глядя на важного чиновника.
Жандармский офицер с прокурором, раздвигая плечами толпу, направились к саням, чтоб ехать в тюрьму за арестованными.
— Так всё сорваться может, — шепнул Северьянову Шотман. — Народ у нас простодушный и отходчивый, потому его и легко задурить… — Братцы-ы, — дурным голосом заблажил он. — Нас хотят обмануть, а арестованных увезут на санях в Уфу-у, — бросился к полковнику и оттолкнул его от саней.
Не ожидающий грубого насилия жандарм потянулся к кобуре.
— Я тебе сейчас потолкаюсь, мерзавец.
На выручку к начальству пробивалось несколько подчинённых.
Но Шотман оказался быстрее полковника и, выхватив револьвер, выстрелил в него.
В толкотне пуля попала в полицейского исправника.
Северьянов тоже вытащил наган и, не целясь, пальнул в подбегающих полицейских, отметив, что один из них зашатался, схватившись рукою за грудь.
— Бейте-е сатрапо–о–в, — заорал Шотман, размахивая револьвером и стреляя в редкую цепочку полицейских, за которыми маячили рабочие: «Попаду в работягу, тоже неплохо будет, — рассудил он, — спишем потом на кровавый царский режим».
Выбежавший из дома адъютант губернатора стал махать платком солдатам, чтоб открывали огонь.
«Чего платком машет, сдаётся что ли?» — раздумывал пожилой батальонный командир, построивший две роты неподалёку от дома горного начальника.
Жандармы благополучно отбили у толпы начальников и повели их в дом.
— Осторожно, ротмистр, мне руку вывихнули, а вы за неё тянете, — бурчал Богданович. — Раненым помогите, да глупых баб с детьми в дом уведите, а то потопчут ненароком…
Обезумевшая толпа уже крушила окна и двери особняка.
Выйдя на балкон, губернатор увидел орущее море неуправляемых людей.
— Николай Модестович, у вас палец кровоточит, — протянул ему платок адъютант.
Поблагодарив кивком головы, Богданович приложил платок к пальцу, а затем вытер вспотевший лоб.
«Вот теперь всё ясно, — обрадовался армейский подполковник, — требуют огонь по бунтовщикам открывать».
— Батальо–о–н! — заорал он, сумев перекричать толпу. — Пли!
Две роты Мокшанского батальона, выведенные с территории завода, заученно подняли винтовки, и грянул залп.
— Отставить! Отставить! Сами угомонятся, — замахал платком Богданович, не поняв ещё, что этим даёт команду стрелять…
«Чего губернатор злится, — испугался армейский офицер, — наверное, из–за плохой стрельбы».
Роман В. Кормилицына «Излом» – попытка высказаться о наболевшем. События конца двадцатого века, стёршие с карты земли величайшую державу, в очередной раз потрясли мир и преломились в судьбе каждого нашего соотечественника. Как получилось, что прекрасное будущее вдруг обернулось светлым прошлым? Что ждёт наших современников, простых рабочих парней, пустившихся в погоню за «синей птицей» перестройки, – обретения и удачи или невзгоды и потери?Книга, достоверная кропотливая хроника не столь отдалённого прошлого, рассчитана на массового читателя.
Третий том романа–эпопеи «Держава» начинается с событий 1905 года. Года Джека—Потрошителя, как, оговорившись, назвал его один из отмечающих новогодье помещиков. Но определение оказалось весьма реалистичным и полностью оправдалось.9 января свершилось кровопролитие, вошедшее в историю как «кровавое воскресенье». По–прежнему продолжалась неудачная для России война, вызвавшая революционное брожение в армии и на флоте — вооружённое восстание моряков–черноморцев в Севастополе под руководством лейтенанта Шмидта.
Весёлое, искромётное повествование Валерия Кормилицына «На фига попу гармонь…» – вторая книга молодого саратовского прозаика. Жанр её автором определён как боевик-фантасмагория, что как нельзя лучше соответствует сочетанию всех, работающих на читательский интерес, элементов и приёмов изображения художественной реальности.Верный авторский глаз, острое словцо, динамичность сюжетных коллизий не оставят равнодушным читателя.А отсмеявшись, вдруг кто-то да поймёт, в чём сила и действенность неистребимого русского «авось».
Роман «Держава» повествует об историческом периоде развития России со времени восшествия на престол Николая Второго осенью 1894 года и до 1905 года. В книге проходит ряд как реальных деятелей эпохи так и вымышленных героев. Показана жизнь дворянской семьи Рубановых, и в частности младшей её ветви — двух братьев: Акима и Глеба. Их учёба в гимназии и военном училище. Война и любовь. Рядом со старшим из братьев, Акимом, переплетаются две женские судьбы: Натали и Ольги. Но в жизни почему–то получается, что любим одну, а остаёмся с другой.
Исторический роман «Разомкнутый круг» – третья книга саратовского прозаика Валерия Кормилицына. В центре повествования судьба нескольких поколений кадровых офицеров русской армии. От отца к сыну, от деда к внуку в семье Рубановых неизменно передаются любовь к Родине, чувство долга, дворянская честь и гордая независимость нрава. О крепкой мужской дружбе, о военных баталиях и походах, о любви и ненависти повествует эта книга, рассчитаная на массового читателя.
Книга немецкого автора Манфреда Кюнне читается как увлекательный исторический роман. Канвой для него служат действительные события, связанные с первым открытием каучука в бассейне Амазонки, грабительскими походами испанских конкистадоров, с историей организации плантаций каучуконосов на юге Азии и в Африке. События, описываемые в книге, живо перекликаются с последовавшей широко развернувшейся борьбой колониальных стран за национальную независимость. Очень ярко показано проникновение монополистического капитала в различные сферы жизни ряда азиатских и африканских государств, а также стран Латинской Америки, ярко и живо описаны ужасы, творившиеся в колониальных странах белыми завоевателями и цивилизаторами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уже XX веков имя Иуды Искариота олицетворяет ложь и предательство. Однако в религиозных кругах христиан-гностиков всё настойчивее звучит мнение, основанное на якобы найденных свитках: "Евангелие от Иуды", повествующее о том, что Иисус Христос сам послал лучшего и любимого ученика за солдатами, чтобы через страдание и смерть обрести бессмертие. Иуда, беспрекословно выполняя волю учителя, на века обрекал свое имя на людское проклятие.Так кто же он – Иуда Искариот: великий грешник или святой мученик?
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.