Держава (том второй) - [138]
— Из длинного ряда пролёток с извозчиками, Сазонов выделялся тем, что один стоял лицом к Неве. Тогда как остальные расположились к Неве крупами, а лицом в противоположную сторону, к цирку. Эти насмешки и боязнь обратить на себя внимание полиции, заставили его поставить лошадь, как и все остальные. В результате чего, Плеве оказался ему невидим и быстро проехал мимо, оставшись в живых, так как Егор Сергеевич замешкался, и не успел метнуть бомбу. Следующая попытка вновь провалилась, о чём вы знаете не хуже меня. Ведь 31 марта в Северной гостинице, при изготовлении бомбы, Покотилов, ваш жених, погиб от взрыва… К тому же был уничтожен весь запас динамита. Поэтому мы сейчас и не спешим, дабы учесть все мелочи. К тому же недавно приняли в боевую организацию новых членов: Дулебова и Сикорского. А к ним следует ещё присмотреться…
— Борис Викторович, — просительно глянула на Савинкова женщина, — у меня к вам одна просьба… Поставьте меня метальщицей…
«Чёрт бы побрал эти белые ночи, — на конспиративной квартире Азеф собирал боевиков, чтоб обсудить последние детали и распределить обязанности или роли, как он их называл. — Вся жизнь театр, — думал он, а люди в ней — актёры… Если бы я выдал бомбистов, то получил бы от Лопухина огромные деньги… Но всё равно не столько, что отвалил мне этот банкир–еврей, возмущённый погромами в Российской империи, которые осуществляются, по его понятию, с ведома и по указанию Плеве. К тому же наша кошерная пресса, исподволь как–то, сумела убедить обывателя, что в русско–японской войне виноват тоже Плеве. Распространяют слухи, будто слышали от министра, которому по секрету доверила тайну великая княгиня, как Плеве на банкете произнёс: «Нам нужна маленькая победоносная война, которая заткнёт рот революционерам». Слово — это страшная сила», — зевнув, пошёл открывать дверь прибывшим боевикам, пропустив в квартиру Сазонова, Каляева, Савинкова и вновь принятых членов боевой организации.
— Прежде всего, — гнусавым хриплым голосом начал он, не предложив гостям даже чаю, — мы отомстим этому фону, которому даём кличку «Каин», за томящегося в Шлиссельбургской крепости нашего товарища Гершуни: «Хотя там самое ему место, если здраво рассудить. Следовало побольше денежек мне отчислять… А теперь я сам — руководитель Б О, — покрутил огромной головой на толстой шее, удовлетворённо почмокав вывернутыми губами. — Мысли, надеюсь, они читать не умеют», — внимательно оглядел присутствующих: — Предлагаю следующее, — посмаковал в уме слово «убийство», подержал его на толстых губах, и затем с удовольствием произнёс: — УБИЙСТВО совершим на улице, по дороге на Балтийский вокзал. Метальщиков хватит и четверых. Бомбисты пойдут цепочкой по пути кареты. Первый её пропустит, отрезав отступление, второй бросает в неё бомбу. Третий вступит в игру, если бомба не разорвётся… Так как они имеют свойство взрываться когда не надо, а когда надо — в лучшем случае, набьют на теле жертвы шишку, ну и испугают, конечно… Четвёртый остаётся в резерве.
— Следует обсудить, Евно Фишелевич, кому какой номер достанется… Как на охоте, — тихим, спокойным, без малейшего волнения голосом произнёс Савинков и заставил вздрогнуть даже Азефа, поглядев на него утонувшим в бесконечности мирозданья взором.
«Глянул, словно кинжал воткнул.., — стараясь скрыть неприятную дрожь, подумал руководитель операции. — Думал, что только у меня такой взгляд… Пора его к Гершуни на постой отправлять…».
— Евно Фишелевич, — продолжил Савинков, мимолётно подумав: «Чего он там всё губами жуёт… Словно мысли не в голове, а во рту» — хочу довести до вас и товарищей просьбу Доры Владимировны. Она намеревается сама убить Плеве.
— Нет! — сразу отрезал Азеф. — Женщина идёт мстить за погибшего любимого: «В чём, конечно, тоже Плеве виноват», — язвительно надул губы. — В этом деле требуется холодный расчёт и ясная голова. Что совершенно отсутствует у любящей женщины. Она может сорвать операцию, взорвав, в лучшем случае, велосипедиста.
— Фридриха Гартмана, — подсказал Каляев, вызвав подозрительный взгляд Азефа, — это главный телохранитель Плеве, — уточнил он.
«Что–то слишком много знает», — задумчиво пожевал губами шеф Б О.
— Предлагаю себя вторым номером, — докончил Каляев, на что Азеф благосклонно выпятил губы и усталым, бесцветным голосом произнёс:
— На кандидатуры Каляева и Сазонова согласен. Третьим будет Боришанский, четвёртым — один из новеньких, Сикорский. Главная роль отводится Сазонову, — не терпящим возражений, суровым уже тоном произнёс он, перестав жевать губы. — Отныне, станем называть его «Авель». Диспозицию намечаю следующую: Дулебов встанет у Технологического института по Загородному проспекту. Мацеевский со своей пролёткой расположится на Обводном канале… Эти двое для подстраховки. Основные силы: Боришанский, Сазонов, Каляев и Сикорский пройдут по Английскому проспекту и Дровяной улице к Обводному каналу и, повернув по нему мимо Балтийского и Варшавского вокзалов, выйдут навстречу Плеве на Измайловский проспект. Время рассчитаете так, — повернулся к Савинкову, — что при спокойной ходьбе встретите Плеве на Измайловском между Обводным и 1‑й ротой. Ты, Борис Викторович — старший, и отвечаешь за операцию, — поднялся он, дав понять, что совещание закончено, и пора действовать.
Роман В. Кормилицына «Излом» – попытка высказаться о наболевшем. События конца двадцатого века, стёршие с карты земли величайшую державу, в очередной раз потрясли мир и преломились в судьбе каждого нашего соотечественника. Как получилось, что прекрасное будущее вдруг обернулось светлым прошлым? Что ждёт наших современников, простых рабочих парней, пустившихся в погоню за «синей птицей» перестройки, – обретения и удачи или невзгоды и потери?Книга, достоверная кропотливая хроника не столь отдалённого прошлого, рассчитана на массового читателя.
Третий том романа–эпопеи «Держава» начинается с событий 1905 года. Года Джека—Потрошителя, как, оговорившись, назвал его один из отмечающих новогодье помещиков. Но определение оказалось весьма реалистичным и полностью оправдалось.9 января свершилось кровопролитие, вошедшее в историю как «кровавое воскресенье». По–прежнему продолжалась неудачная для России война, вызвавшая революционное брожение в армии и на флоте — вооружённое восстание моряков–черноморцев в Севастополе под руководством лейтенанта Шмидта.
Весёлое, искромётное повествование Валерия Кормилицына «На фига попу гармонь…» – вторая книга молодого саратовского прозаика. Жанр её автором определён как боевик-фантасмагория, что как нельзя лучше соответствует сочетанию всех, работающих на читательский интерес, элементов и приёмов изображения художественной реальности.Верный авторский глаз, острое словцо, динамичность сюжетных коллизий не оставят равнодушным читателя.А отсмеявшись, вдруг кто-то да поймёт, в чём сила и действенность неистребимого русского «авось».
Роман «Держава» повествует об историческом периоде развития России со времени восшествия на престол Николая Второго осенью 1894 года и до 1905 года. В книге проходит ряд как реальных деятелей эпохи так и вымышленных героев. Показана жизнь дворянской семьи Рубановых, и в частности младшей её ветви — двух братьев: Акима и Глеба. Их учёба в гимназии и военном училище. Война и любовь. Рядом со старшим из братьев, Акимом, переплетаются две женские судьбы: Натали и Ольги. Но в жизни почему–то получается, что любим одну, а остаёмся с другой.
Исторический роман «Разомкнутый круг» – третья книга саратовского прозаика Валерия Кормилицына. В центре повествования судьба нескольких поколений кадровых офицеров русской армии. От отца к сыну, от деда к внуку в семье Рубановых неизменно передаются любовь к Родине, чувство долга, дворянская честь и гордая независимость нрава. О крепкой мужской дружбе, о военных баталиях и походах, о любви и ненависти повествует эта книга, рассчитаная на массового читателя.
Удивительно — но факт! Среди произведений классика детективного жанра сэра Артура Конан-Дойля есть книга, посвященная истории Франции времен правления Наполеона.В России «Тень Бонапарта» не выходила несколько десятилетий, поскольку подверглась резкой критике советских властей и попала в тайный список книг, запрещенных к печати. Вероятнее всего, недовольство вызвала тема — эмиграция французской аристократии.Теперь вы можете сполна насладиться лихо закрученными сюжетами, погрузиться в атмосферу наполеоновской Франции и получить удовольствие от встречи с любимым автором.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Главные герои романа — К. Маркс и Ф. Энгельс — появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 года. И далее мы видим Маркса и Энгельса на всем протяжении их жизни — за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с врагами, в заботах о своем текущем дне и в размышлениях о будущем человечества, и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров — людьми мысли, принципа, чести.
Роман корейского писателя Ким Чжэгю «Счастье» — о трудовых буднях медиков КНДР в период после войны 1950–1953 гг. Главный герой — молодой врач — разрабатывает новые хирургические методы лечения инвалидов войны. Преданность делу и талант хирурга помогают ему вернуть к трудовой жизни больных людей, и среди них свою возлюбленную — медсестру, получившую на фронте тяжелое ранение.
В книгу вошли незаслуженно забытые исторические произведения известного писателя XIX века Е. А. Салиаса. Это роман «Самозванец», рассказ «Пандурочка» и повесть «Француз».