Дерзай, дщерь! - [12]

И падение происходит большей частью по той же наивности, за компанию, из любопытства: «испытала шок во время преступления, ничего не понимала»… «даже за полчаса до преступления если бы кто-то сказал, что я сяду, никогда бы не восприняла всерьез»… «в момент совершения у меня было какое-то необъяснимое состояние, не могла поверить, что это сделала я»… «старалась не думать о плохом и думала, что всё обойдется»… «мне было на тот момент всё равно, я вообще не понимала, что со мной, мне кажется что это не я, а кто-то другой»… «в момент преступления чувствовала азарт, мне не понятный; посещали мысли, что наказание за это будет, но я их отгоняла»… «мое легкомыслие затмевало разум»… «мне просто было интересно, как это делают другие люди»… «в тринадцать лет начала пить водку; была как марионетка и флюгер, мною управляли и пользовались»… «когда находишься в опьянении, хочешь, чтоб все считали тебя взрослой, делаешь глупые поступки и не думаешь о последствиях» [81]. Они совершили тяжкие, жестокие, циничные преступления, из которых самое бескровное – сбыт наркотиков.

Психологи, исследуя в школах Санкт-Петербурга нравственные ориентиры старшеклассников, обнаружили: с одной стороны, большинство тянется к хорошему и стихийно предпочитает христианские ценности. Но мало кто получает в детстве правильные установки; покинув школу, подростки, при весьма расплывчатых убеждениях, скорей всего пойдут по той дорожке, на какую толкнут условия жизни, и станут поступать не по долгу и совести, а по выгоде и грубым инстинктам.

Самым слабым местом в опросе оказались отношения между полами: запутанные дети, как правило, не понимают, какая польза от ограничений в интимных отношениях. Характерно, что приверженцы легкости жаждут свободы во всем, например, считают возможным и даже «иногда полезным» нарушение супружеской верности, допускают аборты и суицид. Наоборот, сторонники добрачной девственной чистоты не одобряют измену, прерывание беременности и самоубийство [82].

Юности свойственно отвергать нравоучения и предупреждения; боимся опоздать на праздник, отстать, не успеть, поддаемся минутному соблазну, а в не столь отдаленном будущем обнаруживаем, что сели не в тот поезд, поспешив выбрать любовь, профессию, мужа, судьбу. С поезда спрыгивать страшно, поэтому остается помахать ручкой своим идеалам, мечтаниям, надеждам и согласиться коптить небо в чужой коже, во вражеском стане, жить по лжи, таясь, скрываясь и постепенно продвигаясь через неуверенность и зажатость к бесчувствию, пустоте и омертвению.

С., например, с детства имела целью выбраться из родного захолустья в столицу, поэтому старалась в школе, долбила английский, после института устроилась в туристскую фирму, объехала все заграницы, купила квартиру в Москве, недавно открыла собственную контору по продаже путевок. Но завидовать не стоит: работая без выходных, она так и не научилась пользоваться плодами усердных трудов; после сорока ее личная жизнь состоит из коротких «случайных» связей, корпоративных девичников и одиноких вечеров с телевизором; детей, по-видимому, уже не будет, стала попивать, жаловаться на здоровье и больше не вспоминает отроческую любовь, покинутую в маленьком уютном райцентре.

«Я совершенно не знаю, что со всем этим делать», – с ожесточением констатирует измученная, издерганная Т., подразумевая ребенка и мужа; они вполне обеспечены, родители подарили к свадьбе хорошую квартиру, одевают-обувают, заваливают продуктами, оплачивают няню. Но вместо ожидаемого благоденствия в доме сплошной ад: Т. ежедневно с криком и слезами выясняет отношения с мужем, набрасывается на малыша, страдающего «эмоциональными отклонениями» и аллергией на всё кроме кислой капусты; «не то, не то», – растерянно приговаривает она, а когда семейному кораблю угрожает окончательное крушение, ложится отдыхать в клинику неврозов.

Бог дал нам особенное, обостренное чутье, которое не зависит от происхождения, образования и материального положения; интуиция, весьма развитая у представительниц прекрасного пола, не позволит забыться до конца; если гармония нарушена, внутренний голос ропщет, вопит, рыдает в отчаянии. С. и Т. поторопились с выбором; С. руководствовалась будто бы здравым деловым расчетом, а Т., совсем еще не готовая к браку и материнству, страшилась миновать общепринятый рубеж брачного возраста и упустить удачную партию; обе, находясь во власти навязанных норм и заблуждений, пренебрегли предостережениями сердца и внутри образовался опасный для души сбой, разлад, кавардак.

С горечью приходится признать: даже воспитание в религиозной, христианской семье далеко не всегда защищает от растлевающего влияния в школе, институте, в молодежной компании; тут прав был товарищ Ленин: жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Что уж говорить о девицах из категории легкомысленных: путая счастье с удовольствием, влечение с любовью, они без оглядки пускаются в приключения, расплачиваясь за «сто часов счастья» абортами, болезнями, ранним старением тела и катастрофическим опустошением души.

В крайностях прорывается тоска по смыслу бытия: алкоголь, наркотики, пляска на острие ножа, скоротечные романы, истерики – обычный способ сбежать от кошмара