Дервиш - [30]

Рапануштра махнул ему рукой, показывая место, куда следовало сесть.

— О, великий! — Продолжал Харатфа, — я хотел бы просить вашу милость разрешить мне испытание моей новой машины, которую я создал вместе со своими помощниками в Храме Мудрости, чтобы прославить ваше имя!

— Какой машины? — Открыл подведённые золотой тушью глаза Джамалушта.

— Моей новейшей машины, государь, которую я назвал Джамалуштакара — Гнев Великого Джамалушты! Её мощь порождает вихри! — Торжественно ответил мудрец. — Вихри, которые поднимут врагов вашей милости в небеса, под самые облака, а затем бросят их на землю вместе с их оружием, которым они посмели вам угрожать! И никакая броня не спасёт их от вашего гнева, о, лучезарный!

— Завтра покажешь мне свою машину, Харатфа! — Покрытые золотом веки царя вновь опустились.

— Слушаюсь, мой повелитель, да продлятся ваши годы! А ещё я хотел просить солнцеликого распорядиться, чтобы в мастерских начали строить моё оружие «Ветер Иссушения», которое испускает лучи, превращающее врагов в высохшую мумию! Вы, великий государь, присутствовали при испытаниях этого оружия на нескольких глупцах, лишившихся доверия вашей светлости!

— Я помню это! — Джамалушта немного оживился и приподнялся, опершись на локоть. — Их тела мгновенно потеряли воду и стали лёгкими и хрупкими, как трухлявая ветка!

Он протянул руку и взял со стоящего рядом невысокого стола чашу с вином. Отпив немного, он хотел поставить её обратно, но Харатфа, в один миг оказавшись рядом с ним, подобострастно улыбаясь, осторожно забрал чашу из рук царя и сам поставил её на стол.

— Смотри, Рапануштра! Вот кто делает войны победными! — Капризное лицо Джамалушты расплылось в довольной улыбке. — И никакая армия не заменит мне его чудесной головы! Распорядись, чтобы эти машины немедленно начали строить!

— Я рад служить вашей светлости, о великий! — Харатфа довольно улыбался и, кланяясь, пятился из зала. — Пусть ваша милость всегда благоволит нам, и пусть ваша власть будет над нами вечно!

Глебу стало тяжело дышать, как вдруг голос Бэккета словно вытащил его из липкой, мерзкой трясины, в которой застряло сознание, побывавшее во дворце:

— А теперь я покажу вам, как я встретился со своим Учителем!

Колонна машин остановилась в поле. Солдаты спрыгивали на землю, затем те, кто остался внутри, подавали наружу мешки, коробки и тюки, которые тут же складывались на земле. Несколько летающих машин сели на землю, их команды вышли и построились рядом с ними. Старшие офицеры проводили инструктаж, солдаты ставили палатки, оборонительные сооружения, две землеройные машины уже рыли в земле траншеи. Странствующий храмовник появился в лагере вечером. Он попросил немного еды, и офицер охраны распорядился отвести его на кухню:

— Айро! Отведи его к поварам, пусть накормят! И найди ему место у костра, чтобы он смог обогреться. — Распорядился он и обратился к дервишу. — Тебе дадут еды! Согрейся, поспи. Завтра уходи. И помолись о нас перед своими Богами.

Вечером они сидели вокруг костра. Айро взглянул на переводчика и кивнул в сторону дервиша:

— Али, спроси его, правда ли, что гвардейцы Аштары бессмертны?

Али громко повторил слова Айро дервишу. Тот усмехнулся и что-то сказал в ответ.

— Он говорит, что бессмертных людей нет. Такой вопрос — глупость! — Перевёл Али.

— Спроси его ещё. Правда ли что Создатель призывает убивать неверящих и биться не на жизнь, а на смерть?

— Создатель призывает всех, истинно в него верующих, к любви и терпению. Вера в Создателя — это вера в любовь и доброту! — ответил дервиш.

— Тогда почему храмовники Аштары призывают всех верящих к войне, и говорят, что это воля Создателя?

— А разве ваши священники и начальники не говорят от имени Бога? Правящие миром всегда используют религию так, как им угодно! Что нового в том, чтобы приписывать Богу те слова, что вам хотелось бы слышать? Когда священники говорят по велению правителя, кто их накажет? Для вельмож вера — это роскошные, шитые золотом одежды, что надеваются по праздникам. Всё остальное время они заняты заботами о своих богатствах и положении.

— Али, спроси его, — попросил Айро, — он боится смерти? Боится, что его убьют?

— Все мы умрём, разве имеет значение — когда? Но жизнь теряет не тот, кого убили, жизнь теряет убивающий! Погибший имеет вечную жизнь в небесных дворцах Великого и Милосердного Создателя!

К костру подошёл повар и протянул дервишу тарелку с едой. Тот принял тарелку двумя руками, кивнув в знак благодарности, тихо сказал несколько слов, видимо молитву, и принялся есть, не обратив внимания на протянутую поваром ложку, и пользуясь лишь своими пальцами. Повар хмыкнул, сунул ложку в карман, и спросил:

— О чём это вы сейчас говорили?

— Дервиш сказал, что жизнь теряет тот, кто убил, а не тот, кого убили. — Ответил ему Айро.

— Что за чепуху он вам здесь несёт? — Рассмеялся повар. — Я всегда говорил, что все эти странствующие храмовники — сумасшедшие! И вам охота слушать эту утрийскую чушь? У них же мозги набекрень! Ладно, когда этот мудрец поест, пусть кто-нибудь принесёт тарелку на кухню!

Дервиш поел, поблагодарил сидящих у костра. Айро вновь обратился к переводчику, которому, как он заметил, тоже был интересен дервиш: